Истинная про запас

Я сидел в кресле и смотрел на свою супругу, недовольно поджимающую губы. Мою руку холодила янтарная жидкость: терпкая и горькая на вкус, как вся моя жизнь. Я отвел глаза от такого прекрасного, но почему-то нежеланного лица. Языки пламени танцевали в камине, а тишина, разлитая в гостиной, была настолько густой, что ее можно было резать ножом.

Не поднимая взгляда, я обратился к супруге и задал давно беспокоящий меня вопрос:

— Почему у нас до сих пор нет детей?

Тишина звеняще нарушилась, а напряжение достигло своего апогея. Жена оцепенела лишь на миг, а потом снова приняла неприязненно возмущённый вид, желая вывернуть мой вопрос, и сделать меня виноватым в том, что я тороплю ее. Ведь когда-то опрометчиво дал слово, что какое-то мы поживём только для себя.

— Но ты ведь обещал подождать, — недовольно протянула она и скрестила руки на груди, желая закрыться от меня и неприятных вопросов.

Я усмехнулся и мельком посмотрел на нее, на ту, что предназначена природой мне в пару: весьма амбициозную, слишком равнодушную, чрезвычайно высокомерную и внезапно ревнивую волчицу. Хотя последнее всегда и удивляло меня, учитывая, что она — моя истинная пара. Неидеальная, но какая есть.

— С тех пор прошло восемь лет. Как думаешь, этого срока достаточно, чтобы забеременеть? — я лишь слегка поднял уголки губ и отпил из бокала.

— Я предохраняюсь, Марк, — нагло заявила она. — Поэтому не получается.

— Ты о тех каплях, что принимаешь, когда думаешь, что я не вижу?

— Откуда ты…?

Я снова усмехнулся.

— Ты уже четыре года как не предохраняешься.

— Как? — странно, но на ее лице отпечатался испуг.

Это что-то новенькое. Хотя нет, последний раз такое выражение лица я видел лишь три года назад в палате нашей больницы, когда нашли Кристину.

— Я подменял твои капли каждый раз. И твой врач говорит, что ты здорова, — я многозначительно замолчал, ожидая ее ответ.

— Я… я… Да как ты мог так поступить со мной? Ты решил всё за меня! Даже не спросил, хочу ли я становиться матерью! — Луна взвизгнула и подскочила из соседнего кресла.

Теперь она собралась выставить виноватым меня. Может, раньше я и повелся бы на этот спектакль и даже почувствовал себя виноватым, вымаливая потом прощение у капризной супруги, но не сейчас…

Многое с тех пор изменилось, и у меня открылись глаза. Моя волчица мне нравилась до тех пор, пока ее амбиции не стали выходить за рамки допустимого. Равнодушие ко мне, как истинному, и членам моей стаи тоже ставило в тупик. Те чувства, что она мне демонстрировала, я тоже научился отличать — наигранность и фальшь от искренности. Вот сейчас она была действительно искренняя в своем гневе, ведь мои слова ее разозлили.

— Почему ты напала на Кристину?

Луна запнулась на полуслове, вытаращившись на меня. Не ожидала равнодушия в моем голосе или не ожидала того, что не буду подыгрывать ей и не поведусь на ее возмущение моим поведением. Ведь именно так я раньше и делал, притворялся, смирялся с ее поведением и отношением. Только вот сейчас кое-что изменилось… И мне очень интересно знать, что об этом знает моя драгоценная супруга.

— Ты спрашивал про детей! Так к чему сейчас ты вспомнил это ничтожество?! — прорычала она и сбросила со стола коллекционную бутылку.

Я проводил ее взглядом и снова отпил янтарную жидкость, лениво переведя взгляд на супругу.

— Хорошо, вернемся к детям, — максимально спокойно ответил я. — Так почему, Луна, у нас, в истинной паре, до сих пор нет детей? — медленно спросил я.

— Я… Я не только пила капли, но еще и поставила спираль.

Удивленно приподняв бровь, я рассмеялся. Такой откровенной лжи я не ожидал.

— Я регулярно интересуюсь твоим здоровьем у врача, так что это исключено. И, кстати, потрудись ответить, к чему такая откровенная ложь?

— Ты невыносим! Я не буду отчитываться перед тобой! — Луна выпрямилась и смерила меня снисходительным взглядом, ровно таким же каким она награждала каждого обратившегося к ней волка или волчицу, что тоже неимоверно меня раздражало.

— Будешь, Луна, — я резко подался вперед, схватил супругу за шею, толкнул к стене и прижал всем телом. Мой волк подошел намного ближе, и я смотрел на нее его глазами. — Будешь, Луна, отчитываться. И я жду ответа на каждый из своих вопросов. А еще ответь, почему ты продала Кристину черным собирателям? Зачем подписала от моего имени контракт? Думала, я не пойму, что это твоя подпись? Или забуду и сделаю вид, что это неважно и спущу всё на тормозах? — я прорычал ей в лицо, но в глазах у нее не было раскаяния или страха, там было только презрение ко мне. Затем я провел свободной рукой по незажившему ожогу. — Больно, дорогая?

Моя истинная молчала, задрав подбородок.

— Да, — она набралась смелости и оттолкнула меня.

Я сделал шаг назад, потому что сам не хотел до нее дотрагиваться, а не после того, как… почувствовал невозможное. Теперь моя супруга казалась мне чужой, а наша связь искусственным суррогатом, по сравнению с тем, что я почувствовал… пару часов назад. Но ведь этого не могло быть.

— Я не хочу тебя видеть, — бросила супруга и, выпрямив спину, последовала на выход.