Истинная про запас

— А за что тебя сюда изгнали? И как давно? — рассказ обрастал интересными деталями, я даже подалась вперед, желая не пропустить ни одного слова.

Маринэлла понимающе усмехнулась. Еще бы, прикоснуться к великой тайне, покрытой многовековой пылью, было очень волнительно.

— Двести пятьдесят лет назад. По вашим меркам я глубоко стара. Но по меркам моего родного мира я еще лишь преодолела половину своего жизненного пути. Теперь понимаешь, что отняли у меня они? — женщина ожесточенно оскалилась и снова сжала пальцы в кулаки. — Они отняли у меня семью, дом, молодость, магию и жизнь. Слишком много за то, что я хотела жить в равенстве с мужчинами и не считать их вторым сортом. Они убили моего любимого, многих тех, кто разделял мои взгляды, а меня отправили сюда.

— Мне жаль… — я опешила, совершенно не ожидала такой трагичной судьбы у этой женщины.

Это было слишком жестоко.

— Я не нуждаюсь в жалости. Да и вряд ли ты так будешь думать, когда узнаешь какую роль я отвела тебе, — Маринэлла быстро взяла себя в руки и расслабилась, а я поняла, что то, что я услышу дальше, изменит мою жизнь. — Как ты понимаешь, я собираюсь вернуться обратно и поквитаться за все с Верховным конклавом.

— Но как? Я могла бы отправить тебя. Но ведь ты не можешь сказать об этом, — я задумчиво уставилась на женщину.

— Для этого мне пришлось много потрудиться. Практически двадцать пять лет я вынашивала план по моему возвращению. Но прежде чем поделюсь им, кое-что верну твоей матери…

— Что? — опешила я от признания ведьмы.

В следующую секунду Маринэлла ловко извлекла из небольшой сумочки сферу, переливающуюся сине-фиолетовым цветом, и, размахнувшись, бросила его в сторону Доротеи. Сфера с оглушительным треском разбилась, а Дора упала на пол, задыхаясь и царапая себе горло отросшими когтями. Она заскулила под громкий и неуместно счастливый смех сумасшедшей ведьмы, а потом замерла, выгнувшись дугой.

— Дора! — в ужасе закричала я и бросилась к женщине, которая стала для меня родной, ведь свою семью я так и не вспомнила. Дора на самом деле заменила мне мать.

— С ней все в порядке, — высокомерно бросила ведьма, дунув в свою ладонь пергаментного цвета и что-то прошептав, пригвоздила меня к месту, вернув на диван.

Рихард тоже сидел и не шевелился, и по его выпученным глазам я даже рискну предположить, что эта ведьма решила его дара речи.

Дора тем временем тяжело поднялась.

— Ну что, давайте выпьем за воссоединение семьи, — торжественно произнесла Маринэлла, и Рихард, заведенной куклой, направился в сторону кухни. — Чай и покрепче, волчонок! — довольно бросила она вдогонку.

— О какой семье вы говорите? — вызверилась я, чувствуя себя беспомощной.

Я совершенно не понимала, как мне освободиться от колдовства, и теперь осознала, что Варрес должен кануть в Лету окончательно. Если эта женщина с ограниченными способностями способна на такое, то, что могут вытворять ведьмы там, живя и здравствуя в магической среде.

— О-о-о! Пусть тебе об этом расскажет Дора, — она благодушно махнула рукой.

А Рихард тем временем уже нес на подносе одну кружку чая, поставил ее на столик и также неестественно молча сел рядом. Ведьма втянула аромат байховой заварки и улыбнулась, демонстрируя белоснежные ровные зубы, которые резко контрастировали со старческой внешностью.

— Доротея? О чем она говорит? — я попыталась дернуться, но невидимые путы держали меня крепко.

— Я твоя мать… — три слова из ее уст меня ошеломили.

Даже услышав их от Маринэллы, я еще не до конца верила в это, но услышав подтверждение слов от той единственной, что заменила мне семью, ввергли меня в пучину смятения, растерянности и недоумения.

— Но как? Почему ты мне не сказала? Почему рассказывала о трагической потере своей дочери давным-давно? Зачем ложь? — тихо проговорила я, вмиг теряя весь свой запал злости, направленный на ведьму.

— Это было одно из моих условий по возращению дара ключа. Так сказать, его цена — твое забвение до поры до времени, — пояснила ведьма и довольно отпила чая.

Я снова перевела взгляд на Доротею, увидев в ее глазах бесконечную пустоту и горе.

— Я не понимаю, — прошептала я.