Истинная со скидкой для дракона (СИ)

Или казнь…

Глашатай громко зачитывает список преступлений обвиняемого и в центр, где все подготовлено для кострища, несколько крепких мужчин тащат клетку, накрытую гобеленом с гербом культа.

— Сжечь! — вопит толпа и смеется.

Я вздрагиваю. Меня передергивает от мысли, что после всего произошедшего нормой стали публичные казни в виде сожжения.

Скольжу оторопелым взглядом по жужжащим от радости и удовольствия людям. По клетке и стражникам, стоящим на расстоянии, молча наблюдавшим за порядком.

Глашатай приподнимает гобелен, заглядывает в клетку. Тянет время в ожидании, когда накал страстей достигнет пика.

Я не дышу и медленно отступаю, во рту пересыхает от горечи происходящего.

— Приговор вынесен! Сожжение! — глашатай срывает плотную ткань.

Меня ненадолго оглушает раскатистый смех, а лицо перекашивает.

— Соломенная кукла? — удивленно буркаю себе под нос.

Нашпигованное соломой рукоделие подозрительно напоминает верховного Ингара.

Скривив губы, наблюдаю театрализованную экзекуцию. Куклу подвешивают на столб, шут в костюме глашатая опускает незажженный факел в одну из горящих чаш. Зацепив огня, поджигает чучело. То сгорает молниеносно, на радость толпе. Центр площади наполняется облаком гари и дыма.

— Идиотские развлечения, — откашливаясь, фыркаю.

Собираюсь уйти, но вдруг над самым ухом раздается:

— Людям иногда нужны глупые развлечения.

Округлив глаза, деревенею на месте.

Мне страшно обернуться и обнаружить, что это иллюзия.

Только не она.

Облизываю пересохшие губы, делаю глубокий вздох и…поворачиваюсь.

Лицо высокой фигуры скрыто темным капюшоном, но я узнаю его фирменную усмешку, похожую на легкий оскал.

Узнала бы из тысячи.

Глава 45

Мужчина прикладывает указательный палец к губам, намекая на то, что не надо привлекать внимание.

Не успеваю опомниться, как он сжимает мою ладонь своей, раскаленной как железо и ведет меня подальше от толпы.

— Куда ты ведешь меня? — тихо шепчу ему в след.

— Тебе понравится. Скоро узнаешь, — оборачивается лишь на мгновение и едва мы сворачиваем с самой оживленной улицы, мужчина подхватывает меня на руки.

Он сворачивает к железному забору, огораживающему сад, ведущий к чьей-то солидной резиденции. Видимо нового наместника, о котором говорили прачки.

Замечаю кованую калитку, увитую плющом и двух стражей. Они беспрепятственно пропускают нас в сад.

Едва мы скрываемся за густой растительностью, он ставит меня на ноги и сбрасывает капюшон.

Мы смотрим друг на друга бесконечно долго. Секунды затягиваются. перерастают в минуты.

Тону в привычных черных глазах, не зная, что сказать…как начать разговор. Весь окружающий мир разбивается на осколки, остаются только его глаза.

Мне удается подобрать первые слова…набрать в легкие воздуха, как его ладонь опускается на мой затылок. Он прижимает меня к себе крепко-крепко, не давая отстраниться.

И целует. Целует жадно, страстно и до дрожи. Аргалон крадет мой вздох и голова кружится от его ласки. Так кружится, что когда он выпускает мои губы из плена, я прижимаюсь лбом к его плечу, дышу часто и прерывисто, стараясь унять разбушевавшееся сердцебиение.

— Как ты? Где ты была? — теплое дыхание обжигает висок. — Расскажи мне.

— Я даже не знаю, с чего начать.

— Я хочу знать все. Ты голодна?

Аргалон отстраняется. Темные брови хмуро встречаются на переносице. Он осматривает меня с ног до головы. Ноздри идеального носа трепещут, в глазах вспыхивает опасная острота.

— Ты ранена? — голос мужчины звучит страшно.

— Нет, — конечно же я отмахиваюсь. Волнуюсь, часто моргаю.

— Я чувствую запах твоей крови.

— Ой, да это старая. Только…только не волнуйся. Меня никто не ранил, это произошло случайно.

— Случайно?

Ловлю и удерживаю его взгляд. Осторожно, словно сейчас коснусь пламени, дотягиваюсь до впалой щеки. Неожиданно отмечаю для себя, как изменился Аргалон за этот год.

Черты обрели еще большую резкость. Под глазами тени. Похоже спит мужчина мало. В черных зрачках как никогда считывается суровость. Волосы отросли и сейчас были собраны в низкий хвост и только несколько прядей небрежно падают на лицо. На лбу замечаю тонкую ненавязчивую морщинку. Понятно, часто хмурится. Над широкой бровью подмечаю небольшой шрам.

Проведя по его щеке рукой, чувствую щетину. Как в нашу последнюю встречу.

Он красивый.

По-прежнему прекрасен в своей мужской красоте, но изменился. Стал будто жестче, опаснее.

От моего прикосновения глаза Аргалона теплеют. Черты расслабляются. Он накрывает мою ладонь своей. Удерживает на мгновение, потом перехватывает и целует. Нежно, трепетно, протяжно. Оставляя горячий след на внутренней стороне.

Вновь заглядывает в глаза и я теряюсь. Что-то во мне вспыхивает и жаркой лавой разливается по венам. Кожа мурашится, колени подрагивают.

Несколько секунд затишья перед долгим разговором обрываются.

Аргалон поднимает меня на руки, несет через пышный сад, наполненный ароматами лаванды и роз.

Поднимается по белоснежному порогу.

Я сжимая его шею, верчу головой, осматриваюсь.