Истинная ученица дракона

— Думаешь, я совсем дура? — подруга взмахнула рукой, и ангела окатило водой. — Ой…

Мокрый Вирго вытер рукой лицо и, стиснув зубы, отошёл вглубь комнаты.

Следом за парочкой в гостиную вошла Эрика. Она приветливо улыбнулась и поздоровалась с эной Фердинандой. Но по ее смятому в кулаке платью и красным щекам можно было точно понять, что она чем-то взволнована и смущена. За окном мелькнули две фигуры драконов — красная и чёрная. Что ж, понятно, как они умудрились вернуться.

— Кадеты Ларо, Истако и Мирро, что вас так задержало? Неужели вы не слышали сигнал боевой тревоги? — кажется, декан начала входить в состояние “драконистого” ангела, когда ей под горячую руку лучше не попадаться.

— Эна Фердинанда, разрешите доложить! — вытянулся мокрый Вирго. — Мы с кадетом Мирро отрабатывали заклинание на тренировочной площадке!

— Видимо, там ваши дела шли хуже, раз вы намокли только сейчас. И остается вопрос, что с вами делала кадет Ларо.

— Она…

— Не надо оправданий, кадет Истако, — перебила Вирго эна Фердинанда. — Займите место, я начинаю перекличку.

Ребята сели рядом со мной, вздохнув с явным облегчением, когда декан не стала вникать в то, где они были и что делали.

“Город весь горит, — нацарапала на маленьком кусочке бумаги Дара. — Там гарпии и вульпаоры. Наши оказались заблокированы в таверне”.

“Как вам удалось выбраться?” — написала я строчкой ниже.

“Драконы не дали нам вообще зайти в таверну и увели на другой конец города. Как только началось нападение, они практически силой утащили нас”.

“Преподаватели по боевой магии сейчас там, пытаются отбить нападение”, — добавила Эрика.

Так вот оно, что. Вот что случилось. И, видимо, там действительно всё было серьёзно, потому что на помощь полетел даже сам ректор.

После переклички мы сидели ещё два или три часа. Дара тихо о чём-то спорила с Вирго. Эрика ушла в комнату почитать. А я ходила из угла в угол, ощущая в груди зудящую тревогу. Время шло до жути медленно. Казалось, что прошло минут десять, а часы упрямо показывали, что я смотрела на них не более двух минут назад.

Наконец, в гостиную забежал растрёпанный мужчина, преподаватель-маг:

— По распоряжению эны Фердинанды всем кадетам прибыть в целительское крыло. Раненых очень много, нужны будут все доступные руки.

Он ещё что-то хотел сказать, но махнул рукой и побежал обратно. Мы все обеспокоенно переглянулись и потянулись к лазарету. Чем дальше я шла, тем сильнее испытывала беспокойство. Мне не хотелось себе признаваться, но я вновь и вновь возвращалась мыслями к эну Гордину. Он уже вернулся? Или ещё помогает в городе?

Лазарет был непривычно полон. Почти все палаты были заняты, в некоторых располагались по несколько человек. Это были жители города и кадеты старших курсов, которые как раз были на дежурстве сегодня.

Эна Фердинанда раздавала задания и упорядочивала процесс распределения больных. Мы, как маленькие шестеренки, влились в общее дело.

Когда я закрывала раны одному из магов-старшекурсников, услышала его разговор с соседом по палате. Я не собиралась подслушивать, но эта фраза заставила меня замереть на месте:

— Ты слышал? Кто-то из преподов погиб.

Глава 21

Меня как окатило холодной водой. Погиб. Кто? Как? А если… Если Максимус?

Эта мысль заставляла холодеть кончики пальцев и мешала сосредоточиться на ране. Целительная сила никак не аккумулировалась, и заживление не происходило, хотя там был всего лишь небольшой порез.

— Простите, мне нужно отойти, — рассеянно сказала я и вышла в коридор.

Все сновали туда-сюда, пахло кровью и потом. Кто-то стонал и просил пить. Я шла по коридору и неосознанно вглядывалась в лица раненных, пытаясь высмотреть коменданта.

— Милая, помоги, — меня схватила за рукав сухонькая старушка с глубокой рваной раной на ноге. В её глазах стояла боль и отчаянная надежда.

Я не могла ей отказать. Я помогла ей, потом мужчине с вспоротым животом, потом горгулье с порванным крылом, потом… Меня закружил водоворот слёз, боли и отчаяния. Практически все были ранены гарпиями и им нужно было противоядие, поэтому несколько первокурсников разносили в корзинках столь важные сейчас бутылочки.

Официального подтверждение слуха, что кто-то из преподавателей не вернулся, пока не было. Но кто-то из наших, тех, кто пошёл развлекаться в таверну, утверждал, что видел бездыханное тело. Только вот чьё, сказать не мог.

В голове крутился наш разговор с Максимусом, перед тем, как он улетел. Я обвинила его в том, что он готов эгоистично пожертвовать мной. А когда прозвучал сигнал, он в первую очередь подумал о моей безопасности, опровергнув всё то, что я наговорила.

Вновь и вновь возникала мысль, а что если мои жестокие слова будут последним, что я ему сказала? Что будет, если я его больше никогда не увижу?

От этого душу раздирало на части. Страх потерять Максимуса оказался сильнее страха потерять себя. Я поняла, что готова сделать что угодно, лишь бы снова увидеть его и быть с ним рядом. Стало абсолютно не важно, что это: магия истинности или настоящая влюбленность. Да и кто, не испытывая это чувство, может судить о подлинности?