Истинная журналистика

– Времена, когда новостную ленту любого средства массовой информации формировали реальные события, канули в Лету, я так думаю, когда нас и в перспективе с тобой не было. Про наших прародителей – не уверен. В те счастливые времена, порой случались казусы, когда лента должна уже быть выпущена, а наполнения новостями нет… И особо ушлые редакторы сообразили, что нельзя столь важный процесс пускать на банальный самотёк. Решено было самим создавать новости с нуля. С тех легендарных пор и существует истинная журналистика.

– Стоп! Как это самим?

– Понимаю твоё недоумение. В те времена, действительно, не существовало нужной технической базы. Потому-то и частенько фейковые новости долго не жили. Попав в общественный дискурс, благополучно испускали дух. Но свою задачу – обеспечить наполняемость новостной ленты – честно исполняли. Большего и не требовалось. Вопросами этики тогда никто не заморачивался. Впрочем, как и сейчас.

– А что изменилось с тех пор? – нагло вклиниваюсь я в историю истинной журналистики.

– Да всё! Это как сравнивать пещерные технологии первых хомо сапиенс, пытавшихся из куска кремния выколупать скребок, с современным заводом по выпуску баллистических ракет с ядерными боезарядами.

Коллега широким жестом представляет на обозрение свой рабочий стол.

– Ныне любого, обвинившего нас в создании фейковых новостей, легко затаскаем по судам.

– А можно поподробнее, в чём тогда будет состоять моя работа, если не бегать в поисках новостей?

– Бегать точно не придётся. Если уж взбредёт тебе в голову взглянуть на что-нибудь в натуре – у нас прямой доступ ко всем городским системам наблюдения… По всему миру.

– Ого! Даже Париж увидим?

– Запросто. Смотри.

Я захожу Алексу за спину и смотрю на мониторы. Не был в Париже никогда, но сразу же узнаю узкие улочки. Эх-х! Побывать бы в Париже и…

– Какую новость ты бы хотел посмотреть?

– В смысле? Что там сейчас происходит?

– Это никому не интересно. Давай так, группа постковидных зомби снова избивают мирного парижанина.

Алекс берёт в руки джойстик манипулятор, и словно по волшебству, вижу, как к степенно вышагивающему по тротуару почтенному господину, при лысине, трости и приличном пузике, с трудом умещающемуся в широких штанах, подскакивают три растрёпанных чувака в жутких лохмотьях. Один из нападающих выхватывает трость и ею же колотит парижанина по лысине. Брызги крови разлетаются во все стороны! Невольные свидетели нападения, вслед за брызгами невинной крови разбегаются вверх и вниз по улице.

– Это что же такое происходит среди бела дня? И куда только смотрит полиция? – самозабвенно бормочет Алекс. И в тот же миг два патрульных автомобиля резко тормозят неподалёку. Но постковидных зомби это заводит ещё больше, и они кидаются на прибывшую полицию…

Я словно в горниле захватывающего триллера – стрельба, крики, кровь. Жуть! И это творится прямо на улицах Парижа!

– А что за постковидные зомби? – обеспокоенно спрашиваю у Алекса.

– Не знаю. Только что придумал.

И тут понимаю, что присутствую при создании тех самых фейковых новостей, за которые по судам затаскать могут, но не получится.

– Так это ты… Зомби, парижанин, полиция?

– Не-е, парижанин не я. Он сейчас где-то в Париже идёт по своим обывательским делишкам и в ус не дует, что его уже для новостей нет в живых! Вот будет умора, если увидит об этом репортаж!

– Но…

– Никаких – но… Он забудет об этом на следующий же день.

– Почему забудет? Я бы не забыл.

Алекс с усмешкой смотрит на меня:

– Забыл бы как миленький. Думаешь, ментальный контроль и сканирование мыслеформ из теорий заговора?.

– Э-э-э…

– Да-да. У нас полный повсеместный доступ. Мы ж, как ни крути, четвёртая власть.

– Но как это соотносится с журналистикой?

– Как-как. Прямо! Как оценить доверие потребителя к конкретной новости?

– По количеству просмотров и лайков?

– Не смеши мои кохиноровские карандаши. Мы впрямую отслеживаем эмоциональную реакцию при потреблении каждого нашего контента!

– ?

– Даже больше скажу. При наличии прямого указания Совета национального состояния можем и подкрутить.

– Чего подкрутить?

– Эмоциональную реакцию. Конечно, в нужную сторону. Мягкая сила через соцсети и прочая лабуда остались в глубоком прошлом. Теперь в тренде жёсткая сила. А ты говоришь – блогеры. Ха-ха!

Коллега хитро косится на меня:

– Например, что бы ты хотел сейчас съесть или выпить?

Я углубляюсь в свои тайные желания…

– Наверное, ничего.

И тут буквально чувствую на языке вкус ментоловой жвачки. И с трудом подавляю желание кинуться к ближайшему торговому автомату.

– Видимо, жвачку с ментолом? – спрашивает Алекс.

И я широко распахнутыми глазами гляжу на его довольную физиономию.

– Как это? Колдовство?

– Учебных заведений, обучающих колдовству, не существует. Престарелый Дэниел Рэдклифф не даст соврать.

– Но… Как?! – Не могу взять в толк.

– Для отсталых цивилизаций любая продвинутая технология сродни колдовству. – Довольно смеётся Алекс и ласково хлопает ладонью по системнику. – Так мы формируем нужную реакцию на все правительственные новости.

– Я всё-таки не улавливаю, как ты через аппаратуру попадаешь в мою голову?