Истинно моя

Я снова шлепаю ее по заднице, одновременно протягивая большой палец к ее клитору.

Она кончает с резким криком и брызгает в меня. Я рычу в ее киску, теряя то немногое здравомыслия, которое еще осталось. Еще до того, как она закончила трястись, я достал свой член и положил ее на спину подо мной, прижимая ее к кровати своим телом.

— В следующий раз ты сделаешь это, когда я буду трахать тебя, делая тебя беременной своим ребенком, — предупреждаю я ее.

— Да. Пожалуйста, да. — Ее зрачки настолько расширены, что глаза кажутся черными, когда она смотрит на меня, хныча мое имя, как будто оно единственное, что она знает. Она обхватывает меня ногами за талию, давая мне понять, насколько ей нравится мой план.

Мой член скользит сквозь ее липкие складки, ее соки покрывают меня. Ее тепло заставляет каждое нервное окончание в моем теле мгновенно активироваться.

Христос Всемогущий. Думаю, мне действительно грозит опасность втрахать ее в матрас.

— Я не знаю, как быть нежным, — говорю я, расстроенный мыслью, что могу причинить ей боль. Я так взволнован, что не уверен, что знаю, как быть мягким и милым и дать ей то, что она заслуживает. Но я вырву свое проклятое сердце, прежде чем причиню ей хоть малейшую боль.

— Ты не причинишь мне вреда, — говорит она, приложив ладонь на мою щеку. Уверенность в ее взгляде усиливает мою собственную. — Я могу принять все то, что ты мне дашь, так что отдай это мне, Зейн. Сделай меня своей.

Меня пронзает волна похоти. Я выстраиваюсь у ее входа, прижимаясь губами к ее уху.

— Отдай мне то, что принадлежит мне, ягненок.

— Возьми, — выдыхает она, впившись ногтями в мою спину.

Я зарываю лицо ей в шею, борясь с ревом и толкаясь вперед. Я пытаюсь сказать ей, что люблю ее, но все, что выходит, это:

— Ах, черт возьми, малышка.

Я едва в ней, а она уже держит меня на волоске. Ее пятки впиваются в мою задницу, ее верхняя часть тела выгибается над кроватью. Она корчится, пойманная в сети удовольствия и боли.

В одну минуту она рыдает мое имя и царапает мою спину, пытаясь притянуть меня ближе. В следующую ее девственная плева рвется вдоль моего члена. Ее зубы впиваются в мою кожу, заглушая тихий крик.

Я застываю, пытаясь дать ей минуту привыкнуть.

— Пожалуйста, пожалуйста, — повторяет она. — О Боже, Зейн.

— Дыши, ягненок, — хриплю я. — Просто дыши ради меня.

— Я не з-знала.

— Не знала что?

— Что это будет вот так, — плачет она.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее. Только тогда я понимаю, что она корчится не от боли, а в экстазе. Я только что сорвал ее вишенку, и она наслаждалась каждой секундой этого.

Я проскальзываю вперед еще на дюйм. Ее киска сжимается вокруг моего члена, и еще один поток влаги растекается по моему стволу.

— Господи, — рычу я, свидетельство ее удовольствия разрывает оковы моего самоконтроля. Она справится со мной. Черт, я думаю, она создана для меня.

Я перестаю беспокоиться о том, чтобы причинить ей вред, и начинаю двигаться.

Я толкаюсь вперед и отстраняюсь назад, вбиваясь в нее, как будто намереваюсь запечатлеть в ней свой член. Черт, возможно, это именно то, что я хочу сделать. Убедиться, что она помнит, что я был здесь, даже когда меня нет рядом. Я буду жить ради этого.

— Так хорошо, так приятно, — бормочет она, царапая мою спину до чертиков.

Я наклоняю голову, заявляя свои права на ее рот в карающем поцелуе. Ее рот движется вместе с моим. Она движется вместе со мной, встречая каждый удар, подстраиваясь под мой ритм. Если я был рожден, чтобы поклоняться ей, то она была рождена, чтобы позволить мне делать это с ней на моем члене. Она кусает и царапает, оставляя следы на моем теле.

Я тоже оставляю свои, создавая дорожную карту любовных укусов на ее коже. Изгиб ее шеи. Ее грудь. Ее правое плечо. Везде, куда могу дотянуться, я погружаюсь в нее, теряясь в ней и мощных вспышках удовольствия, грозящих уничтожить меня.

Я хочу овладеть ею, похоронить себя в ней так глубоко, что она никогда не сможет меня оттуда достать.

Это моя новая цель в жизни. Провести остаток времени, трахая ее вот так. Провести все это время, так крепко связав ее душу со своей, что я найду ее в любой следующей жизни. Потому что теперь, когда я почувствовал вкус этого? Теперь, когда я знаю, что она существует, и то, что мы вместе? Меня не интересует ни одна версия вечности, если только мне не удастся провести ее именно так.

Она моя. Моя. Моя. Моя.

— Да, — хнычет она. — Да, я твоя.

Только тогда я осознаю, что говорю это вслух, рыча слово «моя» каждый раз, когда вхожу в нее. Ее согласие разжигает пламя, отправляя меня выше. Я трахаю ее сильнее, глубже. Пока я больше не смогу с этим бороться.

Если она не кончит в ближайшее время, я взорвусь.

Я просунул руку между нами, сосредоточив внимание на ее клиторе. Мои зубы впиваются в мягкую кожу там, где ее шея встречается с плечом. Она практически взлетает с кровати, выдыхая мое имя. Она тут же кончает, ее ноги оставляют мою спину.

— Я тебя люблю.