Истинное естество

— Хорошо, очень даже хорошо, пусть так, веселее будет, — злорадно улыбнулся парень. — Ты сам выбрал такой «выгодный» вариант, потом не жалуйся. Сейчас пойдешь на улицу сдаваться, подчинишь сопровождающих и как только выйдете за ворота, натрави конвой на встречающих, а сам в правую сторону от тракта в степь беги, коня тебе там оставил твоего.

Пока я обдумал, что он сказал и как узнал о подчинении, его уже и след простыл. Только легкая рябь в воздухе осталась. Кажется, меня пакость ждет, и очень скверная. Я даже начал задумываться о том стоило ли мне так жадничать ради неизвестно чего.

Звуки толпы и крики, вернулись с легким щелчок в ушах, и я услышал слова, долетающие с улицы в дом, обидные слова, обличающие меня трусом, спрятавшимся за юбку девушки.

Кажется, пора выходить, иначе и Миле может достаться.

Проходя коридор, я сожалел о том, что не взял свой меч, потому как набросься на меня сразу всей толпой, ничего не смогу сделать, а меч хотя бы остудил самые горячие головы. Выходя из двери на крыльцо и оглядывая собравшуюся толпу, мне показалось, что тут собралось все поселение.

Толпа мужчин и женщин разного уровня и социального статуса, что показывала система, стояли одной толпой с факелами и слушали, вещающего со ступенек этого же крыльца, послушника ордена. Мало того, что речи этого ублюдка были лживыми и насквозь пропитанными ядом, так этот выродок еще и держал за волосы Милу. Девушка явно ничего не могла сделать ему, а он пользовался своим положением и периодически пинал ее.

— Эта гниль проникла в нашу деревню, пришла под видом праведного нефилима, пустила корни в доме хорошего человека, отравила разум Гарольда и извратила его дитя, бедная Мила мертва, а это погань заняла ее тело, я предупреждал Гарольда что будет если не провести обряд очищения, но вот все как обернулось, — будто истинный праведник он воздел руки вверх будто обращаясь к богу. — Орден прислал святого инквизитора забрать падшего, в обители его очистят святым огнем, а эту погань в теле Милы я займусь сам.

Пока он говорил, я увидел то, что хотел, это уже не люди, не личности, просто стадо, что сделает, что ему скажут, какой бы ни был сволочью Пигус, но в чем ему нельзя отказать, так это в ораторском мастерстве, толпу он завел знатно. А вот то, что в лапы свои Милу прибрать решил, это плохо, надо исправлять.

— А ты я смотрю распинаться мастер, да? — сказал я ему, и плюнул на затылок. — Ты сам-то, кто, хряк в человеческом теле, думаешь, справишься с моей поганью, да она тебя разделает на сало.

— Ты, явился, значит, падший собственной персоной, сам сдашься или силой тебя вязать? Инквизитор сказала, что сломай мы тебе пару костей и крылья, то ничего не будет, вылечишься, — не обращая внимания на плевок, он начал злорадно потирать руки. — Уж с девчонкой я как-то справлюсь, не волнуйся.

После этих слов, до этого беспомощно сидящая на ступенях у его ног Мила резко дернула головой и, не обращая внимания на боль от выдираемых волос, потянула Пигуса в сторону земли. Он стоял лицом ко мне и потому начав пятиться назад, легко споткнулся о подставленную девушкой ногу и с грохотом завалился со ступеней о землю.

Рука, державшая волосы, при падении беспомощно взметнувшись в воздухе, отпустила волосы, а Мила вскочила и бросилась наверх по крыльцу. Толпа что билась волнами у крыльца, рванула за ней с воплями с угрозами.

Волна ярости взметнулась во мне, ярость на бестолковых людей, что позволяют помыкать собой как овцами, стоит лишь убедительно начать врать, и ради чего, для удовлетворения потребностей свиньи в теле человека и его жалкого ордена с их магистром, что от своих непомерных аппетитов к власти потеряли человеческий облик.

— Стоять! — сделал я шаг на встречу к толпе, распахивая свои не оперившиеся крылья.

К моему удивлению это сработало, каждый человек в толпе замер, а я почувствовал, как мана просела наполовину. Вместе с тем интерфейс на периферии зрения мигнул парой уведомлений что не развернулись, видимо от того что ситуация совсем была не подходящая для чтения.

— Да чего его бояться, не крыльями же он нас бить будет, в руках то ничего нет, — крикнул знакомый голос из толпы.

— Папа? Ты хочешь отдать меня инквизиции, за что? — донесся из-за спины голос Милы.

— Не дочь ты мне, погань, вяжите их, я с Кароном лично отведем их госпоже инквизитору, — донеслось из притихшей толпы.

— Стой, стой Гарольд, я конечно рад, что твой разум очистился, но все, же это дело ордена, так что это мои пленники, и награду получу я и староста как представитель поселения, — встрял в разговор Пигус уже поднявшийся с земли.

— Ваше святейшество, я и не против, просто хочу лично отдать в руки ордена погань что опорочила тело моей дочери, — подходя к послушнику, ответил мужчина. — К тому же мы видели, что эта тварь опасна для вас, как же мы без светоча веры будем, если она вас убьет, лучше инквизитору ее тоже.

— Что ж, похвально, пожалуй, и правда стоит поступить так, — с явным неудовольствием ответил Пигус. — Свяжи их.