Истинное имя

Спустившись к ужину, подросток спросил кружку яблочного сидра и тихонько сел в углу, подальше от компании других гостей «Золотой яблони». Так, ни с кем ни заговорив и ни на кого не глядя, он и дожидался, пока ему принесут заказанные блюда — суп с морскими гребешками и мясной пирог. Лицо у мальчишки было хмурым, но спокойным — ни отчаянного взгляда, ни опухших, покрасневших глаз. А между тем Галахос был готов поклясться, что наверху, в своей комнате, он долго плакал — так, как плачут только от большого и непоправимого несчастья.

«Или от того, которое покажется ужасным и непоправимым» — хмыкнул маг. Он полагал, что большинство вещей, которым придают значение другие люди — простецы, не знающие тайной магии — сущие пустяки, не стоящие ни внимания, ни интереса.

От нечего делать он попробовал прикоснуться к ощущениям мальчишки. Еще при обучении, закончившемся много лет назад, Галахос выбрал для себя раздел предметной магии, но не пренебрегал развитием природных задатков к ворлокству. Именно с их помощью он думал отыскать бастарда, спрятанного императором... и ведь это почти удалось! Галахос покривился. Если бы у Олварга хватило выдержки еще немного подождать, если бы ему не помешал сэр Ирем, если бы, в конце концов, он смог увидеть мальчика при свете дня, а не в ночном лесу — бастард уже был бы у них в руках.

Занятый собственными мыслями, маг небрежно и почти лениво потянулся к ощущениям сидящего в углу мальчишки. Сейчас для этого не нужно было даже смотреть ему в глаза — эмоции окутывали паренька густым и плотным, почти материальным облаком.

Мага захлестнуло саднящее чувство утраты. Яростная и бессильная обида на какую-то несправедливость, относящуюся непосредственно к нему... вернее, к тому мальчику, к чьим ощущениям он прикоснулся.

Боль.

Досада.

Гнев.

Ого, не много ли для одного одиннадцатилетнего мальчишки?

Повинуясь мимолетному порыву, маг поймал взгляд странного подростка, собираясь «на лету» схватить две или три случайных мысли, из которых станет ясно, что с ним, собственно, произошло.

Не вышло. Магу показалось, что он пытается взобраться по намазанной маслом стене. Только прикоснешься — и немедленно соскальзываешь вниз.

Галахос озадаченно нахмурился. То ли мальчик защищал свое сознание — что при таком настроении, в каком он пребывал, было почти немыслимо, то ли дело тут в чем-то другом. Быть может, Одаренность?.. Любопытно, очень любопытно. Если это так, то в лице мальчика судьба преподнесла ему на редкость щедрый дар, и именно тогда, когда Галахос ничего подобного не ожидал.

«Одаренного» ребенка ведь не обязательно выращивать и обучать, как мага. Можно вместо этого распоряжаться его силой самому, используя такого человека как живой сосуд для этой силы. И притом — почти неисчерпаемый сосуд!

А можно было бы придумать что-нибудь и похитрее... Например, использовать подростка, как свои глаза и уши в городе.

Теперь чародей уже полностью сосредоточился на мальчике. К сожалению, тот опустил глаза, катая по столешнице хлебные крошки, и встретиться с ним взглядом еще раз было не так-то просто. Но Галахос, когда надо, умел быть необычайно терпеливым. Он не спускал с мальчишки глаз, пока тот снова не поднял голову. И на сей раз заметил, что глаза у паренька были довольно необычными — зеленовато-карими, блестящими и светлыми. Одаренному такие были бы под стать — все простецы бы сразу узнавали в смуглом энонийце мага.

Только мальчик не был магом. И его сознание было защищено, как со внезапным волнением понял Галахос, вовсе не природной Одаренностью.

Тут было кое-что совсем другое... куда более серьезное. И это «что-то» сочетало в себе все три «Не», присущих Высшей магии. Неоднозначное. Непредсказуемое. Неслучайное.

Маг до боли стиснул длинные, худые пальцы.

Истинное имя!..

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы немного успокоиться и выработать приблизительный план действий.

— Вы не выпьете со мной, любезный мэтр Пенф? — окликнул он трактирщика, стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Охотно, мэтр Скар, весьма охотно... Только отнесу еще четыре бутылки этого вина за стол моих гостей из Ярниса, — откликнулся папаша Пенф.

Галахос уже полностью пришел в себя и начал рассуждать логически. Конечно, Истинное имя — штука редкая, но все же не настолько редкая, чтобы считать, что в целом мире есть только один мальчишка нужного возраста, имеющий такое Имя. Известный парадокс Истинной магии заключен в том, что ею мог воспользоваться каждый — хоть Одаренный, хоть обычный человек, хоть лорд, хоть свинопас. И вместе с тем — никто не мог назвать ее своей. Она все время оставалась нематериальной и неуловимой, как блик солнца на воде. Эта магия давалась в руки только тем, кому сама хотела.

Оставалось только выяснить, кем был мальчишка, хмуро допивающий свой сидр.

Галахос еле смог дождаться, пока возвратится мэтр Пенф, и еще большего усилия ему стоило несколько минут болтать с трактирщиком о совершенно посторонних и ничуть его не интересующих вещах, вроде сокращения числа постояльцев из-за наступления зимы или же скаредности городского прево.