Истинное имя

Пусть у ее мальчиков все будет хорошо.

* * *

Когда в день столь долгожданного турнира орденские рыцари выехали на площадь Трех колонн, где их отряду полагалось дожидаться появления Валларикса, наметанный взгляд принцепса сразу же выхватил какую-то тревожную неправильность происходящего. Движение процессии, направлявшейся за город, к расчищенному для турнира полю, должно было начаться в противоположном конце площади. Но, несмотря на это, большинство зевак, явившихся с утра пораньше, чтобы занять лучшие места, толпилось у грубо сколоченной трибуны, предназначенной для коадъютора. С этой трибуны Ирем, выполнявший роль распорядителя на этих торжествах, должен был следить за праздничным кортежем.

Направив своего коня к толпе, принцепс почти сразу увидел, что стало причиной общего веселья.

Роль распорядителя торжеств играло пугало.

Насаженное на длинную палку, оно было закреплено над аркой Трех колонн и с этой высоты гордо взирало на заполнивших Малую площадь горожан. К одной из растопыренных рук был привязан деревянный меч, и пугало, слегка пошатываясь на ветру, салютовало им толпе. Помимо деревянного меча те же заботливые руки снабдили чучело соломенными волосами, серыми заплатками на месте глаз и светлой курчавой бородкой из белесых стружек. А чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений в том, в кого на самом деле метили неведомые шутники, на плечах чучела болтался темно-синий плащ. Судя по цвету и размерам, абсолютно подлиный. Многие из горожан не перестали фыркать и показывать на арку пальцами даже тогда, когда отряд Галларна, растолкав зевак, приблизился к трибуне коадьютора вплотную.

Принцепс вспомнил, что сэр Ирем, проверяющий дозоры у ворот, должен появиться здесь с минуты на минуту.

— Лестницу! И веревку, — враз осипшим голосом велел Галларн.

Кто-то бросился за лестницей. Подъехавший поближе к принцепсу Ралькон негромко предложил:

— Убрать этих болванов?..

Ларн угрюмо дернул подбородком. Горожане собрались на площади, чтобы приветствовать Валларикса. Если рыцари станут их разгонять, всеобщая досада неизбежно обратиться против Императора. Такое допускать было нельзя. Сам Ирем часто повторял, что у хранителей престола не должно быть самолюбия. Другое дело, что Галларн не представлял себе, чтобы лорд Ирем кому-то позволил насмехаться над собой — или, устроив что-нибудь подобное, остаться безнаказанным. Но меньше всего принцепсу хотелось оказаться человеком, который скажет лорду Ирему про шутку, жертвой которой стал коадъютор и весь Орден в целом.

— Лестница, мессер! — радостно сообщил один из меченосцев, бросившихся исполнять приказ. Еще трое волокли к трибуне длинную сосновую стремянку.

Галларн приподнял брови.

— Быстро обернулись, молодцы. Где взяли?

— Тут, недалеко. Ее, наверное, забыли, пока украшали площадь по заказу магистрата.

— Хорошо, — одобрил принцепс, и подумал про себя — а уж не этой ли самой лестницей воспользовались шутники, когда привязывали пугало? — Приставьте-ка ее к стене и уберите эту пакость.

«А когда мы выясним, кто это сделал, я их самих на жерди насажу и выставлю на этой площади всем на потеху» — мысленно закончил принцепс.

В перекрестье любопытных взглядов латники быстро подтащили лестницу к стене, однако при попытке опереться на нее несколько перекладин разом хрустнули и подломились. Первый меченосец неуклюже соскочил на землю и растерянно сказал:

— Подпилено!..

Совсем рядом с Галларном рассмеялся, прикрывая рот рукой, какой-то подмастерье. Звук этого счастливого, по-детски радостного смеха резанул принцепсу уши. Но то, что произнес стоявший рядом с ним Алдейн Ралькон, звучало еще хуже, хотя он и произнес одно единственное слово.

— Ирем.

Ларн потупился, гадая про себя, что теперь скажет коадъютор. По лицу шагавшего к нему мессера Ирема Ларн понял, что венчающее площадь «украшение» он разглядел издалека. Однако, поравнявшись с принцепсом, лорд ограничился словами:

— Император уже подъезжает к площади. Построй своих людей.

Ларн понял, что послать кого-нибудь за новой лестницей он точно не успеет. А сэр Ирем хмуро оглядел собравшуюся возле Трех колонн толпу. Под этим взглядом горожане даже попритихли, перестав смеяться и толкать друг друга в бок.

Но ненадолго.

Едва коадъютор занял свое место на трибуне, оказавшись прямо под шестом с треклятым пугалом, оно в очередной раз покачнулось на ветру, махнув мечом в размашистом приветственном салюте. Это стало для собравшихся внизу последней каплей. Они хохотали, били себя по коленям, утирали слезы и, казалось, начисто забыли, что жертва их веселья находилась прямо перед ними.

Ирем, впрочем, впадать в ярость не спешил. Он дожидался приближения Валларикса с его эскортом с таким выражением, с каким могла наблюдать движение кортежа мраморная статуя. Только Галларн — и еще, может быть, Ралькон могли заметить, как по скулам лорда перекатывались желваки.