Истинное восприятие. Путь дхармического искусства

Вначале, когда мы только растём, мир явлений основывается всего лишь на выживании и потребности в коммуникации и взаимодействии с нашими жизненными обстоятельствами. Чтобы попросить маму приготовить яйцо, суп или кашу, нам необходима некоторая символика в уме: мы думаем «суп, яйцо, каша». Сначала мы не говорим собственно слова, а думаем. Мы полностью и всецело себе это представляем. Затем мы произносим слова «яйцо, суп, каша». Когда мы выдавливаем из себя эти слова, родители очень гордятся нами, потому что мы начинаем разговаривать и общаться. Восприятие символичности – взаимодействие с любой символичностью вообще – основано на этом развитии опыта явлений. Он проявляется вовне на всех уровнях: на уровне взрослого, старика, юноши, подростка, ребёнка такие переживания происходят постоянно. Конечно, мы могли бы назвать опыт таких переживаний явлений символичностью, но это скорее относительная символичность, чем абсолютная.

Важно понимать, что эти маленькие переживания явлений порождаются беспокойством, поисками, чем бы ещё развлечься, исследованием нашего мира. Из чего сделан мир? Что такое мир вообще? Мы задаём всевозможные вопросы своим родителям, профессорам, друзьям, пожилым людям, дядям, тётям, психотерапевтам. Мы стараемся выяснить, что это за мир. Нам неудержимо хочется узнать, зачем всё это. Некоторые думают, что они что-то поняли, что у них есть такие-то и такие-то возможности. Но мы всё равно зависим от возможности найти ответ, и в этом смысле мы все – младенцы. Это совершенно не связано с биологическим возрастом. Просто у нас недостаточно опыта символичности или понимания того, что значит символичность, поэтому молоды мы или стары, мы всё равно подобны младенцам. Это проблема – а может статься, и благая весть.

Чтобы понять абсолютную символичность, мы сначала должны разобраться с относительным миром явлений, или относительной символичностью. Поэтому попытайтесь понять этот момент. В данный момент наше личное видение мира не очень сложное; и в то же время оно крайне запутанное и непростое. Нам бы хотелось иметь доступ к нашему миру сей же миг, как если бы это была гигантская детская бутылочка с соской и мы могли бы из неё напиться. Мы хотим, чтобы нас постоянно кормили, хотим сосать, а не сидеть. Звучит грубо, но здесь нет намерения унизить ваше достоинство. Я уважаю ваше достоинство и великолепие, но давайте признаем: все хотят быть большими младенцами. Некоторые из нас так голодны и нахальны, что им хотелось бы засунуть себе в рот целую бутылку с огромной соской. Иные более вежливы и не хотят большую бутылку, ведь тогда их начнёт грызть совесть, поэтому у них маленькая, скромная бутылочка. Если не считать политических и социальных вопросов, всё сводится к тому факту, что все мы – младенцы, и довольно милые.

Начиная понимать относительную символичность, ты осознаёшь, что она похожа на сосок. Тебя постоянно кормят. Если ты беспокоен и напряжён, то сосёшь неистово; если злишься, можешь и укусить. Мы привязаны к этому большому соску, большому вместилищу комфорта, постоянно. Это удушает. Относительная символичность зиждется на страсти, которая также означает беспокойство, требовательность и агрессию. Нас кормят духовной жидкостью, или временной домашней жидкостью, в зависимости от нашего мировосприятия и чувств. А поскольку определение Дхармы, согласно буддийской традиции, – это бесстрастность, то относительная символичность не есть настоящая Дхарма.

Сейчас я хотел бы сделать шаг в сторону от нашей позиции больших младенцев и обсудить абсолютную символичность. Надеюсь, вы к этому готовы. Абсолютная символичность – это вовсе не мир грёз, а реалистичный мир. С точки зрения языкознания «абсолютный» значит «не нуждающийся в точке отсчёта». Иначе абсолютное станет относительным, потому что ему надо будет соотноситься с чем-то ещё. Итак, абсолютное значит лишённое точки отсчёта, безотносительное. Оно здоровое, ни от чего не зависит и существует само по себе.

В идее абсолютной символичности также нет места эго и страсти. Как мы к этому пришли? На самом деле если речь идёт об абсолютном, ты не приходишь, а идёшь. Это «идти», а не «приходить», не мышление собирателя, где ты сносишь всё в большой банк с маячащей за ним кучей денег, или себе в большую банку. Абсолютная символичность лишена эго, потому что ты уже отказался от своего психологического ориентира. Это не значит, что ты отказался от родителей, от своего тела или чего-то такого. Так что же это за ориентир? Это некое утешение, помогающее тебе чувствовать себя лучше. Это как в ситуации, когда ты плачешь, и приходят друзья, обнимают тебя и говорят: «Не плачь, всё будет хорошо. Не стоит волноваться. Мы о тебе позаботимся. Попей молока. Давай прогуляемся по лесу, давай выпьем чего-нибудь». Такого рода психологический ориентир основывается на идее относительной истины.