Истинноверующий

Существует еще и другое мнение: когда отрекаемся от себя и становимся частью единого целого, мы не только отрекаемся от личной выгоды, но и от личной ответственности. Невозможно предвидеть, до какой крайней жестокости и безжалостности может дойти человек, когда он освобожден от страха колебаний, сомнений и совестливости — того, что нормально для сознания самостоятельной личности. Когда теряем нашу личную независимость в коллективности массового движения, мы находим для себя новую свободу — свободу ненавидеть, запугивать, лгать, мучить, убивать, предавать без стыда и зазрения совести. В этом и есть часть того, чем притягивает массовое движение. Мы находим в этом «право на позор», имеющее — по Достоевскому — непреодолимый соблазн[105]. Гитлер презрительно говорил о зверстве отдельной личности: «Всякий акт насилия, не имеющий крепкой духовной основы, полон колебаний и неуверенности. Ему не хватает твердости, которая возможна только в фанатической перспективе»[106].

Таким образом, ненависть — не только средство для объединения, но и продукт объединения. Ренан говорит, что мы никогда, начиная с сотворения мира, не слышали о милосердной нации[107]. Можно добавить: мы никогда не слышали также о милосердной церкви или о милосердной революционной партии. Ненависть и жестокость, берущие свое начало в себялюбии и эгоизме, не идут ни в какое сравнение по эффективности со злобой и безжалостностью, порождаемыми самоотверженностью.

Когда нам приходится наблюдать кровопролитие, террор, разрушение во имя таких благородных порывов, как любовь к Богу, ко Христу, нации, народу, к эксплуатируемым и тому подобному, мы обычно приписываем это постыдное извращение властолюбивому и циничному руководству. В действительности же не манипуляции вождей, а процесс объединения, начавшийся во имя благородных целей, превращает благородные побуждения в ненависть и насилие. Деиндивидуализация — необходимое условие полной интеграции и самоотверженной преданности — в значительной степени является и варварским процессом. Камера пыток — это корпоративное учреждение.

Подражание

78.

Подражание — один из необходимых факторов объединения. Создание единой группы без распространения единообразия невозможно. Единомыслие и Gleichschaltung[108] высоко ценятся каждым массовым движением и достигаются как подражанием, так и послушанием. Само по себе послушание есть не что иное, как подражание и следование предписаниям.

Хотя подражание присуще всем людям, но у одних оно сильнее, у других слабее. Вопрос заключается в том: обладают ли неудовлетворенные, у которых существует склонность к объединенному действию и которые снабжены механизмом для его реализации (как об этом говорилось в разделе 43), развитой способностью подражать? Является ли подражание в каком-либо роде средством для бегства от неудовлетворенности?

Главное для неудовлетворенного — его сознание своего изуродованного и бесплодного «я»; основное желание — оторваться от нежеланного «я» и начать новую жизнь. Это желание он пытается осуществить либо приобретением нового лица, либо стремлением затушевать и замаскировать характер своей личности: достигнуть того и другого можно подражанием.

Чем больше мы недовольны собой, тем больше хотим стать похожими на других. Поэтому мы готовы подражать скорее тем, кто отличается от нас, чем тем, кто на нас похож. Всем хорошо известна способность подражания у угнетенных, например у негров и евреев.

Чтобы затушевать себя или замаскироваться, следует подражать, т. е. стать как можно больше похожим на других. Желание чему-то принадлежать есть частично желание в чем-то затеряться.

Наконец, отсутствие уверенности в себе, типичное для неудовлетворенных, также усиливает их желание подражать. Чем больше мы не доверяем своему суждению и счастью, тем больше готовы следовать примеру других.

79.

Простой отказ от своего «я», даже без поисков нового «я» для себя, может усилить склонность к подражанию. Отвергнутое «я» перестает заявлять о своих правах, и ничто больше не мешает его склонности подражать. Это как у детей и у бесхарактерных взрослых, у которых собственной индивидуальности не хватает для охраны разума от влияний извне.

80.