Истинноверующий

В своем «Изучении истории» профессор Арнольд Тойнби цитирует латинские гекзаметры, написанные Клавдианом Александрийским в честь Рима почти 500 лет спустя после завоевания Цезарем Египта; А. Тойнби сокрушенно добавляет: «Нетрудно доказать, что британское владычество во многих отношениях было более благоприятным, пожалуй, более благотворным режимом, чем власть Римской империи, но как трудно найти клавдиа-нов в Александрии Индостана»[152]. Не так уж нелепо думать, что не воспитывай англичане в Индии магараджей, набобов и т. п., а попытайся привлечь на свою сторону индийского интеллигента, обходясь с ним как с равным, ободряя и поощряя его в работе, предоставляя ему место у своего стола, — они, пожалуй, сохранили бы свое господство еще долго. На деле же британцы, правители Индии, не умели вообще уживаться с интеллигенцией любой страны, а особенно Индии. Они были «людьми действия», пропитанными убеждением во врожденном превосходстве британцев. Индийца-интеллигента они большей частью презирали — и как «человека слова», и как индийца. Право на деятельность в Индии англичане пытались сохранить за собой. Они не поощряли индийцев становиться инженерами, агрономами или техниками. Созданные англичанами учебные заведения выпускали только «непрактичных» «людей слова» — и эта система по иронии судьбы вместо того чтобы обеспечить британское господство, приближала его конец.

Неудача англичан в Палестине тоже частично объяснима отсутствием понимания между типичными британскими колониальными чиновниками и местными «людьми слова». Большинство палестинских евреев, хотя и весьма деловых, по воспитанию и традиции были «людьми слова», а ко всему — болезненно обидчивы. Они все остро страдали от презрительного отношения к ним британских чиновников, которые на евреев смотрели как на стадо трусливых неблагодарных задир, как на легкую добычу для воинственных арабов, если Англия уберет свою охраняющую евреев руку. Для евреев унизительным казалось и то, что их опекали посредственные чиновники, ниже их и по опыту, и по уму. Будь тогда среди англичан люди такого масштаба, как Джулиан Хаксли, Гарольд Никольсон или Ричард Кроссман, возможно, они спасли бы Палестину для Британской империи.

И у большевистского, и у нацистского режимов имеется тонкое понимание важности взаимоотношений между «людьми слова» и государством. В большевистской России писатели, художники, ученые пользуются привилегиями правящего слоя. Все они — высшие гражданские служащие. Правда, они обязаны следовать партийной линии, но это только дисциплина, которой подчиняется вся элита. Что касается Гитлера, то он имел дьявольски реальный план: все области знания сделать монополией элиты, которая и должна была управлять его мировой империей; остальные безымянные массы Гитлер собирался держать полуграмотными.

107.

Французские писатели XVIII века представляют собой наиболее характерный пример пионерства интеллигенции в массовом движении. Нечто похожее можно наблюдать в периоды, предшествующие большинству движений. Для Реформации почва была подготовлена людьми, высмеивавшими и обвинявшими духовенство в популярных памфлетах, и литераторами подобно Иоганну Рейхлину, боровшемуся против курии римского папы. Быстрое распространение христианства в Римской империи было частично результатом того, что христианство старалось вытеснить языческие культы, совершенно дискредитированные греческими философами, которым надоело ребячество этих культов, и они разоблачали и высмеивали их в своих школах и на городских улицах.

Наименьший успех христианство имело среди евреев, потому что еврейские «люди слова» были горячо преданы еврейской религии. Раввины и их ученики занимали высокое положение в еврейской жизни того времени, когда школа и книги заменяли храм и родину. В любом общественном строе, где «люди слова» принадлежат к правящему слою, оппозиция изнутри появиться не может, а иноземное массовое движение опоры себе там не найдет.