Истинные поклонники

Аня обошлась без плача и причитаний, за что я тоже ей был очень благодарен. Сухо и дежурно расспросив меня об обстоятельствах смерти, она не стала развивать и углублять эту тему, а лишь уточнила, кому из Машиных родственников надо позвонить, чтобы они приехали на похороны. Не дождавшись от меня вразумительного ответа, сама нашла в моём телефоне нужные контакты и, уединившись на балконе, оперативно совершила звонки.

Потом сестра достала из принесённого пакета большущий кусок говядины и принялась очень ловко и с ощутимым удовольствием превращать его в медальоны с грибами и зеленью.

– Ничего себе у тебя шабашка, – хмыкнул я. – Это за что ж тебе мясом заплатили?

– Да есть дела… – неопределённо ответила она, загадочно улыбаясь. – Ветеринарам одним помогла болезнь определить, которую они никак диагностировать не могли…

– А это мясо? – я вытаращился на сковородку, где аппетитно тушились красные кусочки.

– Не боись, всё проверено и безопасно, – отмахнулась она, с невероятной скоростью нарезая лук и петрушку. – Это было очень просто, вот бы всё в работе всегда давалось так же легко.

– А что не получается? – скорее из вежливости спросил я, хотя голова по-прежнему раскалывалась, и интереса к работе сестры (в которой я, к тому же, вообще ничего не понимал) не было совершенно никакого.

– Да препарат один работает не так, как было запланировано! – воскликнула она с досадой и так шлёпнула ладонью по столу, что сразу стало понятно, что проблема нешуточная и мучает её основательно.

– А что с ним не так?

– Мы должны были создать препарат, который должен удалять воспоминания за определённый период. Рабочий срок мы определили для начала три месяца. На мышах он вроде работал как надо. Но на остальных животных почему-то действует по-другому. Полгода работы насмарку! – кажется, сестра была по-настоящему расстроена из-за этого.

– Ты уверена, что он не может быть применён с другой целью? – осторожно спросил я, понятия даже не имея, о чём именно идёт речь. Впрочем, это было и неважно.

– Да кому нужен препарат, который стирает всю память подчистую, вместо того чтобы действовать избирательно! – Аня рубила зелень с такой силой, что я испугался, как бы она в запале не отрезала себе пальцы. – Заказчику нужен препарат, избавляющий от определённых воспоминаний, а не стирающий всю кору мозга начисто. Столько денег и времени вбухали в этот препарат! Инвесторы уже начинают нас за яйца тянуть, потому что сроки почти вышли, скоро препарат либо надо будет отклонить и забыть про него, либо продвигать дальше, на производство. Но он совершенно не готов!

– А на людях точно так?

– На людях не пробовали, – отмахнулась она, сознательно остывая и беря эмоции под контроль. – Но если обезьяны забывают, как дышать, то и наша реакция не сильно будет отличаться…

Некоторое время я раздумывал о том, зачем вообще сестра пошла в ту область науки, где на один успех приходится сто провалов и неудач. И это с её-то болезненным самолюбием…

Мы хорошо поужинали. Хотя мне поначалу казалось, что аппетита нет никакого, мясо оказалось настолько вкусным, что я даже съел несколько кусков. Сестра не стала злоупотреблять своим вмешательством, и, видя моё разбитое состояние, сразу после ужина отправила меня в кровать. Лишь напоследок осторожно спросила:

– Что теперь делать будешь?

– Буду выяснять, почему она умерла и кто виноват, – просто ответил я и закрыл дверь спальни.

четверг, 13

Я спал этой ночью только благодаря обезболивающему и снотворному. Аня разбудила меня осторожно, но настойчиво. От завтрака я отказался, лишь выпил чашку крепкого чаю. Некоторое время просто тупо стоял под душем, борясь с мыслями о Маше, которая больше никогда не намылит мне голову шампунем и не потрёт спину итальянской сувенирной щёткой в форме рыбы.

Стук в дверь ванной вывел меня из задумчивости и заставил быстро вытереться и выйти в коридор. Аня смотрела на меня тёмными обеспокоенными глазами, в которых значился немой вопрос.

– Не беспокойся, – усмехнулся я невесело. – Я не собираюсь кончать с собой. По крайней мере, не сейчас.

– А когда? – она всё же боялась за меня, хоть и старалась скрывать это.

– Прежде я должен выяснить, что с ней случилось и кто виноват.

– Уж ты-то точно не виноват в том, что она умерла! – Аня, как и тогда, пыталась воздействовать на меня, чтобы снизить чувство вины.

– Посмотрим, – неопределённо заметил я и ушёл в спальню, чтобы одеться.

На этот раз я преодолел путь до уголовного управления в два раза быстрее. Во-первых, запомнил дорогу. А во-вторых, мною двигала одна единственная цель, ради которой я сейчас жил.

Следователь Олег был занят, так что меня не пропустили дальше дежурного. Тогда я заявил, что не уйду, и уселся в одно из кресел для ожидающих. Я был упорен, не хотел ни есть, ни пить, не нуждался в туалете и никуда не торопился. Поэтому после пяти часов ожидания Олег всё-таки спустился, чтобы посмотреть на меня лично. Он хмурился и выглядел неопрятным.

– Ведь ты ж всё равно не уйдёшь? – недовольно спросил он, делая знак дежурному выписать на меня пропуск.