Истинные цвета

– Я чувствую себя в безопасности с тобой, – выразила она внезапно поразившее ее ощущение.

– И когда ты пришла к такому выводу? – с улыбкой спросил Филипп, которого удивили и обрадовали ее слова.

Изабель потерла виски, словно стараясь прояснить мысли.

– Видимо, подсознательно я доверяю тебе, потому что ты можешь помочь мне избавиться от моих кошмаров.

– Конечно, ибо подсознательно ты чувствуешь, как сильно я тебя люблю, – ласково отозвался он.

– Вот здесь, – она приложила руку к своей груди, – здесь давно уже живет вера в твою любовь. Нужно было, чтобы разум пришел в согласие с сердцем… – От избытка эмоций голос у нее сорвался. – Я должна попытаться все вспомнить.

– Но не пытайся делать это в одиночку. – С этими словами Филипп привлек ее к своей груди.

Изабель была благодарна ему за любовь, терпение, силу и в особенности за поддержку, но когда он заснул, она долго еще лежала, глядя в темноту. Завтра она собиралась предпринять путешествие в закоулки своей памяти. Путешествие явно будет мучительным; но она не отступит. К сожалению, этот путь ей придется проделать одной, отказавшись от помощи Филиппа.

Ксавьер практиковал в Педральбес, фешенебельном районе Барселоны. Его офис выходил окнами в парк королевского дворца Педраль, и каждый раз, войдя в кабинет, Изабель сокрушалась, что из окна открывается весьма мрачный вид.

Заглянуть в собственное подсознание оказалось делом нелегким. Ксавьер не был сторонником применения гипноза и наркотических средств, по его методе мозгу задавался естественный ритм. Во-первых, этот подход не оказывал отрицательного воздействия на здоровье, во-вторых, полученный таким образом результат не вызывал сомнений.

– Вы художник, Изабель, – этими словами Ксавьер начал их вторую встречу (первая была полностью посвящена подготовке к сеансам). – Используйте свое умение мыслить зрительными образами, чтобы проникнуть в прошлое и увидеть то, что нас интересует.

Они быстро преодолели временное расстояние между ее счастливой, беззаботной жизнью в доме на Пассейг-де-Грасия с частыми визитами в «Эль кастель де лес брюшотс» и ее последними каникулами на Мальорке. С этого момента воспоминания Изабель окутала тень тревоги. Разум побуждал ее хранить спокойствие, но подсознание предвещало близость ужасных событий. И это пугало Изабель.

Их продвижение в прошлое застопорилось. Медленно, осторожно Ксавьер старался расшевелить ее мозг, передвигая временные рамки то в одну, то в другую сторону, заставляя тем самым поверить в то, что она находится на месте трагедии, но в окружении всегда готовых прийти на помощь доброжелателей.

Изабель вспомнила, с каким радостным нетерпением она всегда ждала летних каникул на Мальорке.

– Вы там встретились с Пасквой Барбой? – спросил Ксавьер.

Изабель кивнула, живо вспомнив, какое впечатление произвел тогда на нее этот человек.

Она вспомнила серьезный разговор между Пако и Мартином и пересказала его Ксавьеру, хотя ей, естественно, не хотелось выставлять отца в столь неприглядном виде.

– Ваш отец был расстроен поведением жены? – Изабель отвернулась, чтобы не встречаться глазами с Ксавьером. В невиновности отца она не сомневалась, поэтому ей была неприятна сама тень подозрения, которую кто-либо бросал в его адрес. – Вы не ответили.

– Он был в ярости.

На следующий день она рассказала Ксавьеру о своем пятом дне рождения, который праздновали в ресторане «Ритц». Она вспомнила все до мелочей: колоннаду, стулья с высокими спинками вокруг дубовых столов, голубые фарфоровые вазы с огромными растениями, даже мелодию, которую исполнял оркестр. Постепенно она настроилась на то, чтобы воскресить в памяти тот судьбоносный день. И снова ей пришлось признать, что гнев Мартина одинаково распространялся и на Барбу, и на Альтею.

Когда они приблизились к самой ночи убийства, Ксавьер предупредил Изабель, что поскольку именно здесь кроется ее душевная травма, она вряд ли сможет вспомнить события в их логической последовательности, а возможно, ей вообще не удастся воспроизвести всю картину полностью.

Ксавьер оказался прав. Каждый сеанс высвечивал новую сцену, которая не обнаруживала никакой связи с предыдущей. Альтея лежит на полу обнаженная, ее тело едва прикрыто полотенцем. Опрокинутая лампа, отбрасывающая на стену причудливую тень. Волосы Альтеи мокрые, перепутанные, пряди разметались по полу. Перевернутый столик. Мужской пиджак с золотыми пуговицами. Лицо Альтеи – ее профиль, глаза закрыты, губы чуть приоткрыты, кровь на правой щеке. Его лицо частично такое, каким Изабель его уже видела, – злобный взгляд, перекошенный в усмешке рот; но в его облике появились и новые детали – порез на щеке, золотое кольцо на левой руке, как раз на той, которую он протянул к Альтее.

Последний сеанс длился три часа. Ксавьер неотступно следовал за Изабель по бесконечно длинной ночи, до той самой минуты, когда маленькая Изабель спряталась в шкафу, затаившись от страха.

– Приходя в себя после тех синих ночных кошмаров, вы вспоминали детали? – спросил Ксавьер.

– Я делала наброски.

– Они сохранились?