Истинные цвета

Однако сейчас, обнимая Изабель, Фаргас понимал, что и у любви есть свои узы. Мартина и Альтею он любил как родных детей и искренне горевал об их безвременной кончине, но видеть Изабель в таком состоянии оказалось тяжелее, чем опускающиеся в землю гробы ее родителей.

– Тио, – сказала она, впервые заговорив после того, как узнала о смерти отца, – ты приехал, чтобы увезти меня домой?

– Нет, моя перикита, – ответил он, невольно вспомнив тот день, когда впервые назвал девочку этим ласковым прозвищем. Изабель как раз исполнилось четыре года, и Алехандро принес ей в подарок длиннохвостого попугая – по-испански «перикита».

– Но почему? – с отчаянием спросила Изабель. – Почему мне нельзя домой?

Алехандро молча усадил Изабель к себе на колени. Миранда и Луис тактично отошли в сторону.

– После того как папа умер, начались споры насчет имущества, денег, банковских счетов… Мы с тетей Флорой пытаемся все урегулировать, а еще бьемся на другом фронте, – продолжил он, погладив ее по голове. – Ты помнишь людей, которые устроили скандал на маминых похоронах? Помнишь Мурильо?

Изабель снова кивнула, но в глазах ее мелькнуло беспокойство.

– Знаешь, кто они?

– Мамины родители, – ответила девочка. – Мои бабушка и дедушка. – Она почему-то скривилась.

– Правильно. – Алехандро на секунду умолк, на губах его заиграла нервная улыбка. – Они хотят, чтобы ты жила с ними.

– Нет! – Изабель отчаянно замотала головой. – Мне они не нравятся. Они плохо вели себя с папой. Пожалуйста, тио, не отдавай меня им!

– Ш-ш-ш! – поцеловал ее в щеку Алехандро. – Я и не собираюсь, моя перикита. Но если ты уедешь со мной обратно в Барселону, они тебя заберут. Сейчас они просто не знают, где ты.

Алехандро приехал в Санта-Фе кружным путем – через Ниццу, Париж и Чикаго. Как он объяснил Дюранам, в завещании Мартина тот объявлял их опекунами Изабель, не указывая точного адреса. Мурильо же знали только то, что Дюраны живут где-то в Европе или Южной Америке.

Несколько минут Изабель молчала. Казалось, она старается оценить ситуацию и что-то решить. Понимая, что семилетний ребенок все – и хорошее, и плохое – воспринимает слишком близко к сердцу, Алехандро и Дюраны ее не торопили. В случае необходимости Алехандро объяснил бы все подробнее, но из сострадания не стал. Изабель вполне хватит и того, что она услышала.

– Когда? – коротко спросила Изабель таким тихим голосом, что Алехандро пришлось наклониться, чтобы ее услышать. – Когда я смогу вернуться домой к тебе и тете Флоре?

– Как только мы будем уверены, что тебе не грозит никакая опасность. Я не знаю, сколько это продлится, но обещаю тебе от имени своего и Флоры, что мы заберем тебя при первой же возможности.

Позднее, когда Изабель заснула, Луис и Алехандро разговорились.

– Позапрошлым летом Мартин упал в обморок, – начал Луис. – Наш общий друг, доктор Джонас Хоффман, поставил ему диагноз – кардиомиопатия. Мартин взял с него слово, что тот будет хранить молчание. И только после смерти Мартина Хоффман все рассказал.

– Очевидно, Мартин тоже поклялся держать это в тайне. – Алехандро до сих пор не мог понять, почему де Луна скрывал эту ужасную правду. Из гордости? Из страха? – Пожалуй, были признаки того, что не все в порядке. Мы с Флорой заметили в нем чрезмерную рассудительность, странный интерес к недвижимости и тому подобным вещам. – Взвешивая упущенные возможности, он задумчиво тер подбородок. – Если бы я расспросил его поподробнее…

Луис кивнул. Мир полон таких вот «если».

– Джонас считал, что Мартин сам должен рассказать все Альтее. Сделай он это, ситуация сложилась бы по-другому.

Алехандро загасил сигару.

– Ненадолго. Насколько я понимаю, он был обречен.

– Да, но он не запятнал бы свое имя. А это имеет большое значение для Изабель, – отозвался Луис.

Алехандро кивнул и отпил хереса, несколько пристыженный тем, что не подумал о девочке. Луис прав. Изабель унаследовала бремя вины отца, а это тяжелая ноша, особенно если ты обрел ее в детском возрасте.

– Мне неудобно об этом спрашивать, – замявшись, начал Луис, – но я небогатый человек. Мартин оставил что-нибудь Изабель в наследство?

Фаргас смущенно покачал головой.

– Оставил, но правительство аннулировало его завещание. Желания Мартина не имеют значения.

– Как же это может быть? – недоверчиво спросил Луис. Алехандро похлопал его по колену.

– Американцам трудно представить, что такое диктатура. Правительство конфисковало всю собственность де Луна: фабрики, дома, деньги на банковских счетах – в общем, все, за исключением его коллекции машин и драгоценностей Альтеи, которые та – наверное, по наущению свыше – завещала Флоре.

– Как же это им удалось? Фаргас переменился в лице.

– Да простит меня Господь, им помог я. – Луис в замешательстве посмотрел на собеседника. – Изабель – единственная наследница Мартина. Так как мы спрятали ее от Мурильо, имущество стало выморочным.

– Что это значит?