Истинные цвета

Изабель терпеть не могла присутствовать на собственных выставках и наблюдать, как зрители обсуждают ее картины. Была бы ее воля, она с удовольствием осталась бы дома. Тем не менее она прибыла точно в назначенный срок – в четверть восьмого – и тотчас направилась в офис Джулиана, чтобы дать эксклюзивное интервью представителям прессы. Она ответила на вопросы, касающиеся основной темы ее новых работ: «Я перешла от темы рассвета к ночной темноте, поскольку жизнь складывается из смены дня и ночи».

Почему она всегда носит белое? «Белое отражает свет».

А личная жизнь? «Мое личное дело».

Изабель знала, что их с Джулианом все считают любовниками. Она понимала, что ее уклончивые ответы только порождают новые сплетни и слухи, но твердо стояла на своем. Недосказанность в вопросах личной жизни защищала ее от похотливых хищников и щадила самолюбие Джулиана. Скай, которая в последнее время редко удостаивала добрым словом своего бывшего работодателя, вряд ли стала бы столь же трепетно относиться к гордости Джулиана.

– Пора тебе уходить от него, – обронила как-то Скай.

– Но почему? Галерея Джулиана одна из лучших в Нью-Йорке.

– Так-то оно так, но твоя личная жизнь не должна его заботить.

– Не понимаю, о чем ты?

– О, прошу тебя! Этот сноб все за тебя решает: во сколько тебе вставать, когда браться за кисть, когда есть, когда спать! – Она внезапно остановилась посреди мастерской и вперила в Изабель обличительный взгляд. – Ты ведь на это не пошла? Фу! Неужели ты… – Скай скорчила гримасу и зафыркала.

– Только однажды, – робко промямлила Изабель.

– Один раз и то чересчур, – недовольно буркнула Скай. – Я сама вас свела, но теперь я же тебе и говорю: пора его оставить.

– Но от добра добра не ищут.

– Мне-то можешь лгать сколько угодно, – отрезала Скай, – но себя не обманешь. Этот ястреб настолько принизил твою самооценку, что заставил тебя поверить, будто он единственный способен обеспечить тебе успех.

– Он хорошо ко мне относится, Скай.

– Нисколько не сомневаюсь. Он подвернулся тебе, когда ты была молода и неопытна и потому уцепилась за него в надежде, что с ним будешь в полной безопасности и он позаботится о твоем будущем. Так вот, Из, послушай: ты уже взрослая девочка. Джулиан тебе больше не нужен. – Молчание Изабель Скай не остановило. – Я ему не доверяю и тебе не советую.

– Но ведь ты была его верной помощницей!

– Была, это верно. А теперь презираю его и то, что он делает. В течение многих лет, работая с ним бок о бок, я была свидетелем весьма неблаговидных его поступков.

– А именно?

– Он нарочно снижал цены на картины художников, которые ему чем-то не угодили. Новичков он попросту запугивал, принуждая к повиновению. Я видела, как он всеми правдами и неправдами старался заполучить лучшие картины своих подопечных в собственную коллекцию.

Изабель съежилась, как от удара, и все же заметила:

– Со мной он ничего подобного себе не позволял.

– Вполне возможно, – кивнула Скай. – Но как только представится удобный случай, он непременно сделает это, Изабель.

Грозное предостережение Скай все еще звучало в ушах Изабель, когда она заметила в толпе гостей Филиппа Медину. Странно, но все шарахались от него как ошпаренные. Из вечерних новостей Изабель знала, что он ведет переговоры с «Нью-Йорк дейли», и его предложение вызывает всеобщее недовольство: владельцы газеты считают, что он лезет не в свое дело; администрация воспринимает его как угрозу своему положению и представляет его своим подчиненным как зверя-людоеда. И только рабочие видят в нем своего спасителя.

То, что писали про Медину в газетах, да и сегодняшняя реакция окружающих как-то не вязались с тем впечатлением, которое у нее о нем сложилось. Правда, их первая встреча длилась всего несколько минут и тем не менее… Решительный – да; настойчивый – да; жестокий, грубый – вряд ли. В этот момент он обернулся и поймал ее взгляд. Печать задумчивости, лежащая на его лице, мгновенно исчезла, глаза его заискрились радостью.

– Хорошеют не только ваши работы, – промолвил он, пожимая ей руку и чуть дольше задерживая ее в своей руке, – хорошеете и вы сами.

Туника и брюки цвета слоновой кости, волосы собраны в тугой пучок на затылке, на матовой коже нет и следа косметики, единственное украшение – жемчужные бусы. Она выглядела прелестно.

Изабель поблагодарила его за комплимент; они обменялись ничего не значащими фразами. И все же Изабель с самой первой встречи поняла: между ними существует внутренняя связь, таинственное единение, предвосхищающее более тесные узы.

– Если память мне не изменяет, я когда-то имел честь пригласить вас на обед. По-моему, вы согласились. Как насчет завтрашнего вечера?

Джулиан назначил обед с очень важными персонами.

– Нет, завтра я не могу.

– В воскресенье утром?

– А если в воскресенье вечером? – предложила она. Этот день недели Рихтер не любил.

– Обожаю воскресные вечера, – явно обрадовался Филипп. – Я позвоню вам днем, о'кей?

Рука Джулиана обвилась вокруг талии Изабель, и она вздрогнула от неожиданности. Но он только крепче обнял ее.