Истинный д`Артаньян

В начале 1653 года наш лейтенант гвардии вернулся к Мазарини и вновь разделил с ним его скитания. Для защиты от последних отрядов Фронды их сопровождало небольшое войско. В районе Ретеля дожди опустошили местность и сделали труднопроходимыми все пути и дороги. После взятия Шато-Порсьена дела пошли еще хуже. Реки, разлившись бурными потоками, затопили поля. Остановившись в Балане, кардинал счел, что благодаря непогоде он находится в достаточной безопасности для того, чтобы отправить войска на зимние квартиры и распустить артиллерию. Заведовавший интендантством г-н де Шамфор остался на месте, чтобы проконтролировать сдачу артиллерийских орудий, пушечных ядер и запасов шрапнели. К несчастью, никто не предвидел, что все мосты через Эну снесены. Именно тогда, согласно тому, что пишет в своих мемуарах Сувиньи, д'Артаньян явился к Шамфору и потребовал, чтобы тот срочно построил деревянный мост на высоте Понтавера.

– Мост! Мост! – воскликнул интендант, воздевая руки к небесам. – Каким же образом вы хотите, чтобы я его построил? У кардинала больше нет войска, и все артиллерийские офицеры уже отсюда уехали. У вас что, есть дерево? Или плотники?

Поскольку д'Артаньян не знал, что ответить, Шамфор пошел за инструкциями к Мазарини. Кардинал был не в лучшем расположении духа. Он был неприятно удивлен при виде Шамфора, сопровождающего его посланника, которого он «сурово отчитал» за то, что тот не смог толком передать его приказ.

Следовало приложить всю возможную изобретательность и в рекордное время починить уже существующий мост, две арки которого были разрушены. Спустя несколько дней д'Артаньян смог наконец сообщить Шамфору, что Мазарини доволен, но и тут несчастный эмиссар получил достаточно наглый ответ.

– Можете сказать Его Преосвященству, – заявил разозленный интендант, – что я сделал это исключительно во имя службы королю. Что до вознаграждения, то я жду его только от Бога!

Шамфор по крайней мере не тешил себя иллюзиями. Можно побиться об заклад, что д'Артаньян поостерегся передать эти нелестные слова тому, кому они предназначались! Тем не менее наконец-то маленький эскорт кардинала смог перебраться через мост и направиться в сторону Вервена.

Однако из-за ничуть не улучшившейся погоды дорога оказалась длиннее, чем предполагали. Повозки на каждом шагу увязали в рытвинах. Бранясь на чем свет стоит, Его Преосвященство не раз выходил из своего экипажа. Что до г-на д'Артаньяна, то он надвинул поглубже шляпу и скакал в насквозь промокшей куртке, не произнося ни слова и заботясь только о том, чтобы его лошадь двигалась вперед по вязкой грязи Тьераша. Возможно, его гордость была уязвлена тем, что его господин высказал неудовольствие и сурово отчитал его. Однако вот Креси, Лан, Вилле-Коттре... Его глаза опять засверкали: он вновь был на том пути, по которому уже ездил тысячи раз; он приветствовал знакомые пейзажи. Впереди был Париж, башни Нотр-Дам... и в первую очередь добрая постель!

Подле Даммартена маршалы де Ламотт и де Вильруа приехали оказать почетную встречу кардиналу. По мере приближения к столице все более и более плотная толпа собиралась у дороги и громко поздравляла итальянца с возвращением. После тяжелых лет Фронды это был апофеоз. 2 февраля улицы Парижа были так полны народа (несмотря на проливной дождь), что было непонятно, как кортеж проложит себе дорогу сквозь это людское море. Вокруг был тот самый непостоянный и эмоциональный народ, который всего за несколько месяцев до этого выкрикивал лозунги против Мазарини, сжигал его изображения и освистывал его сторонников! Даже те, кто, как пишет камердинер короля Пьер де Лапорт, «раньше были его первыми врагами, поторопились явиться и склониться перед ним». Какой триумф в награду за терпение Джулио и д'Артаньяна!

Глава V. Капитан королевского вольера

Увы, слава не кормит человека, в особенности если этого человека зовут д'Артаньян и он трудится тайно, оставаясь в тени господина, имеющего репутацию скряги. Тем не менее, откладывая из своих скудных и редких наградных, из своего жалованья лейтенанта, д'Артаньян умудрился сколотить небольшое состояние. Когда в стране наступил внутренний мир, он, естественно, стал надеяться, что сможет воспользоваться этими деньгами, чтобы купить какую-нибудь придворную должность.