Истинный д`Артаньян

Г-н Фуке умел принимать гостей. Изумленные король и королева в сопровождении его архитектора Лебрена и садовода Ленотра посетили этот дворец из «Тысячи и одной ночи», погуляли по сказочному парку с очаровательными рощицами, мерцающими водопадами, освещенными гротами, клумбами цветов. Был подан легкий ужин. И можно представить, сколь он был вкусен, если повара звали Ватель![61] Как отличалось все это от тяжеловесных и пышных пиров в Лувре! Тонкие вина и изысканные блюда состязались в счастливом созвучии оттенков вкуса. Было накрыто 80 столов, 30 буфетов, заготовлено 120 дюжин салфеток, 500 дюжин серебряных тарелок, 36 дюжин блюд и сервиз из массивного золота. Встав из-за стола, все направились в зеленый театр, обустроенный в конце пихтовой аллеи и освещенный сотней факелов. И потом, когда поднялся занавес, как говорит Лафонтен:

Все послужило в
Во усладе короля:
И музыка, и воды, и звезды, и земля.

В роли нимфы, сидящей в раковине, которая раскрылась в обрамлении двадцати струй воды из фонтанов, появилась Мадлен Бежар[62]. Она очаровательно прочитала небольшой пролог, сочиненный искусным Пелиссоном, затем уступила место балету фавнов, нимф и сатиров. После этого на специальных подмостках Мольер представил свою новую комедию «Докучные». И наконец, в надвинувшейся ночи, когда огни театра гасли один за другим, а гобои и скрипки постепенно замолкали, гости маленькими группами двинулись к замку. В это мгновение, когда никто уже ничего более не ожидал, с расположенного на куполе фонаря взлетело облако ракет и серпантина, разлетевшееся на тысячу слепящих искр. Пока темное августовское небо озарялось блеском снопов сверкающих лучей и дождем искр, король покинул Во вместе со своими мушкетерами. Выйдя на крыльцо, он холодно поблагодарил хозяина.

– Господин Фуке, – сказал он, – ждите от меня известий...»

Глава IX. Ответственное поручение

Великолепие Во вместо того чтобы, как надеялся Фуке, произвести на короля благоприятное впечатление, только усилило в нем чувство ревности и враждебность. В то время как некоторые все еще думали, что суперинтендант унаследует если не официальный титул Мазарини – титул первого министра, то по меньшей мере его положение, Кольбер уже получил от Людовика XIV приказ об аресте своего могущественного соперника. В тот момент двор должен был направиться в Нант на заседание Провинциальных Штатов, на котором король одним своим присутствием рассчитывал заставить своих бретонских подданных выложить кругленькую сумму. Все заставляло предполагать, что именно в Нанте что-то произойдет...

Еще перед отъездом король, вечно стесненный в деньгах, от души постарался опустошить кассы суперинтенданта, затребовав у него денег по двум статьям: для оплаты своего войска и на расходы двора. Фуке, несмотря на то, что его шпионы за последние месяцы постоянно предостерегали его «не верить доброму отношению и приятной мине» Его Величества, поспешил быстро удовлетворить это требование. Чересчур уверенный в своем могуществе, чересчур рассчитывающий на свою способность распутывать любые интрига, он совсем не обращал внимания на все более явственно проступавшие признаки своей будущей опалы. Он считал себя другом юного короля, необходимым человеком, которого не могут и не посмеют разлучить с монархом.

Итак, 29 августа Людовик XIV и его двор покинули дворец Фонтенбло и отправились в Нант в сопровождении лейб-гвардии и мушкетеров. Проехав сначала до Блуа, а затем до Ансени, на третий день кортеж прибыл в столицу герцогини Анны[63].

Королевский Совет присутствовал в полном составе, включая министров и государственных секретарей Летеллье, Кольбера, Бриенна, Лионна, Фуке... Дело в том, что последний без колебаний отправился вместе с двором в это путешествие, хотя друзья настойчиво советовали ему уклониться от поездки.

Увы! Фуке уже, сам того не понимая, совершил смертельную ошибку: он только что продал г-ну де Арле свою должность генерального прокурора парижского Парламента, должность, делавшую его почти неуязвимым. С этих пор он фактически стал приговоренным, разгуливающим пока на свободе. 30 августа он прибыл в Нант совершенно разбитый и вдобавок мучимый лихорадкой. Вместе со своим другом Гюгом де Лионном, государственным секретарем «по чужестранным делам», он остановился в доме Руже. На следующий день, невзирая на свое болезненное состояние, он заставил себя пойти во дворец поприветствовать Его Величество. Король принял его крайне вежливо, делая вид, что беспокоится о его здоровье. В этот день Фуке не обратил внимания на царившую при дворе атмосферу таинственности. В окружении Людовика XIV все перешептывались, поспешно читали какие-то записки и сразу же их прятали. Мушкетеры и гвардейцы прохаживались тут и там в кулуарах дворца, а двери королевского кабинета были закрыты для всех, кроме нескольких редких избранников, к которым пока что относился и Фуке.