Истинный д`Артаньян

Едва ступив на землю, д'Артаньян послал своего юного кузена срочным курьером к Лувуа и Летеллье сообщить, что его миссия завершена. Сам он остался на несколько дней в крепости, чтобы дать передохнуть людям и лошадям и переждать снежные бури, затруднявшие движение по альпийским дорогам. Он посетил находившиеся в– ведении Сен-Мара тюрьмы. Он объявил военному комиссару крепости г-ну де Луаотэ, что «весьма удовлетворен» приготовленным для Лозена помещением: это были две хорошие комнаты, расположенные под комнатами Фуке. Тайный агент Лувуа г-н де Налло, прибывший в Пиньероль пятнадцатью днями ранее с инструкциями от короля, не преминул сообщить своему господину: «Поскольку г-н д'Артаньян уже послал к Вам своего племянника с сообщением о прибытии г-на де Лозена, я только имею честь довести до Вашего сведения, что он счел, что все необходимые меры безопасности и удобства размещения добросовестно приняты и что остается единственно произвести некоторые усовершенствования вне (тюрьмы), что будет сделано за три дня».

Капитан мушкетеров проследил, чтобы на окнах комнат Лозена были установлены внешние решетки, и отправился со своими людьми в обратный путь. Он возвращался короткими переездами, поскольку суровый климат сильно затруднял переход через горы.

Когда Мадемуазель увидела, как он, строгий и суровый, въезжает в Версаль в своей военной форме, она не посмела обратиться к нему и лишь присела в реверансе со слезами на глазах.

«Во второй раз, – рассказывает она, – я более осмелела и позвала его к себе. Он вошел в салон. Я спросила его о г-не де Лозене. Он сказал, что оставил его в добром здравии, насколько он мог быть в добром здравии вдали от короля; что он столь трогательно говорит о короле и о своем расположении к нему, что с этим ничто нельзя сравнить. Я сказала ему:

– А сказали ли Вы это королю?

– Конечно; в конце концов все, что я мог сказать, так это то, что он любит все, что должен любить, и что ничего дурного нет у него на сердце и что он весьма чувствительно переживает свое несчастье. Он не уполномочил меня говорить что-либо от его имени, да мне и не подобает браться за подобные поручения. Однако он ведет себя должным образом, так, как желали бы те, кто его любит.

На этом мы расстались».

Итак, д'Артаньян вновь со всей лояльностью выполнил возложенное на него поручение, как всегда, не забыв придать своим действиям свойственный ему деликатный оттенок гуманности.

Глава XVIII. Лилль

15 апреля 1672 года накануне объявления войны с Соединенными провинциями д'Артаньян получил звание генерал-майора (бригадного генерала). Вопреки возвышенной версии Дюма, который в последней главе «Виконта де Браже-лона» изображает, как д'Артаньян за несколько секунд до того, как погибнуть от вражеского ядра, получает жезл с королевскими лилиями[95], на самом деле назначение генерал-майором было его последним продвижением по службе.

Вместе с тем получение жезла генерал-майора не сопровождалось приказом капитану мушкетеров отправиться в армию, готовившуюся к военным действиям. Людовик XIV готовил ему другую миссию – миссию губернатора Лилля и Лилльской области в отсутствие маркиза д'Юмьера. Следует сказать, что это была серьезная задача. По словам посланника Савойи г-на де Сен-Мориса, управление Лиллем было «одной из лучших губернаторских должностей, какую только мог пожаловать король: это важная провинция и важная должность». После знаменитой осады города его губернатором был сначала назначен г-н де Белъфон. Его сменил маршал Франции Луи де Креван, маркиз д'Юмьер. В начале 1672 года этот последний получил приказ присоединиться к армии Тюренна и встать под его начало. Лилль должен был оставаться без губернатора до конца октября, потому что срок военной службы маршала истекал приблизительно в это время. Нужно было найти опытного человека, способного его заменить. Тут Людовик XIV вспомнил о д'Артаньяне.

Мушкетер был крайне польщен такой честью. Дело в том, что на должности губернаторов больших городов было принято назначать не младших сыновей гасконских фамилий, а носителей самых блестящих имен французского дворянства. Так что его временное губернаторство весьма льстило его гордости и позволяло в полной мере вкусить счастье.