Истинный дАртаньян

Д'Артаньян несколько недель оставался в Пиньероле, где его роскошно принял городской совет. «В знак уважения к нему и желая просить его заступиться за них перед Его Величеством в делах, которые могут возникнуть в будущем», отцы города сделали ему подарок в виде огромного количества каплунов, куропаток, бекасов, кроликов и фазанов, которых они велели закупить в Турине.

Д'Артаньян, несомненно, остановился в пиньерольской тюрьме и участвовал в ее укреплении. В частности, именно он настоял на том, чтобы рядом с камерой заключенного была обустроена небольшая комната, где мог бы жить его слуга.

Так в течение трех долгих лет наш мушкетер достойно выполнял обязанности тюремщика, несомненно, с ностальгическим чувством вспоминая запах пороха, оглушительные пушечные залпы, гром барабанов и головокружительное упоение яростной атаки. Показав себя одновременно строгим в выполнении своих обязанностей и гуманным в повседневном их соблюдении, он вызвал уважение и восхищение молодого короля, двора и сторонников суперинтенданта, тех, кто остался верен ему и не пожелал, живя с волками, выть по-волчьи. Только Кольбер и его клан затаили на д'Артаньяна злобу за его слишком благодушное поведение.

Мало кто из его современников мог бы похвастаться такой гибкостью и таким успехом. Многие восхищались его поведением.

«Я решил, что должен написать Вам это письмо, – писал ему в Пиньероль Летеллье 23 января 1665 года, – чтобы сообщить Вам, что Его Величество удовлетворен всеми Вашими действиями, совершенными за время поездки».

Г-жа де Севинье также была наилучшего мнения о нашем мушкетере. И говоря позже со своей дочерью о другом офицере – лейтенанте короля в Сен-Мало г-не де Сент-Ма-ри, она сочла наилучшим комплиментом для него следующие слова: «Это новый д'Артаньян, который верен королю и человечен в обращении с теми, кого ему приходится держать под стражей».

Глава XI. Д'Артаньян и старшие мушкетеры

Хотя дело Фуке несколько нарушило обычный распорядок службы д'Артаньяна, он все это время сохранял за собой командование ротой, продолжая следить за ее набором, организацией и дисциплиной. Именно он отдавал текущие приказы, распределял патенты, отдавал приказы о присвоении дворянского звания или пенсии, в случае отъезда мушкетеров подписывал свидетельства о достойном поведении и сурово наказывал тех, кто позволял себе неподчинение или провоцировал ссоры. Короче говоря, он создал ту традицию жесткого соблюдения «всякого рода мелочей и деталей, четкости и точности», которую молодой герцог Сен-Симон не мог не отметить, говоря в конце века об офицерах этого рода войск.

Безупречное поведение д'Артаньяна во время судебного разбирательства против суперинтенданта укрепило его репутацию как при дворе, так и в армии. Возникает необходимость найти несколько «закаленных и мудрых» дворян для помоши французскому посланнику в выполнении сверхсекретной миссии при испанском дворе? Обращаются к д'Ар-таньяну: меморандум Летеллье от 28 мая 1664 года предписывает ему выбрать среди лучших мушкетеров восемь человек, выдать каждому по 20 пистолей и приказать им немедленно двинуться в сторону границы, не надевая формы и объединившись в группы по четыре человека.

Мелкопоместные провинциальные дворяне, желая определить своих буйных отпрысков в королевские войска, забрасывали д'Артаньяна прошениями. Зная, что он вхож к королю, у него просили поддержки в самых разнообразных делах. Например, в 1665 году он ходатайствовал в пользу мушкетера по имени Клотю, желавшего получить место белого брата в аббатстве Нотр-Дам-де-Луи в шартрском диоцезе. Когда д'Артаньян слишком поздно попросил место для одного из своих протеже, Летеллье послал ему письмо почти что с извинениями: «Я весьма опечален, что не знал ранее, что Вы хотели получить место знаменосца для дворянина, которого Вы рекомендуете. Несомненно, король удовлетворил бы Вашу просьбу...»

Кроме того, д'Артаньян стал крестным отцом множества детей мушкетеров и солдат. Так, 8 сентября 1662 года он воспринял из купели в Сен-Роше новорожденную дочь капитана пъемонтского полка Луи де Лорана. В церковные списки он занесен как «лейтенант королевских мушкетеров, проживающий на улице Лягушачьего болота в приходе Сен-Сюльпис». В октябре 1664 года славный двадцатилетний солдат Жюлъ Арнольфини, сын «стремянного Его Величества и Месье»[68], пожелал стать добрым христианином прежде, чем отправиться воевать с варварами в Африке. Он попросил стать крестной матерью знаменитую прелестницу прошлых лет Жюли д'Анжен, герцогиню де Монтозье. Д'Артаньян же был призван в крестные отцы. Крещение состоялось 11 октября в церкви Сен-Сюльпис при стечении толпы друзей и любопытных, достигшей двух тысяч человек.