Истинный где-то рядом (СИ)

А по ночам я, как придурок, смотрел на его фотку в телефоне и погружался в пошлые эротические фантазии, в которых участвовали мы с Кэпом, одновременно усердно помогая себе рукой. Сам же Пашка продолжал ныть, как он одинок без меня. Поэтому, когда стал вопрос о поступлении в вуз, мы, ясное дело, выбрали один универ и один факультет. Тут уж я твердо решил по приезде рассказать другу правду. Купил соответствующую омежью одёжку, чтоб выглядеть как можно более привлекательно, если это вообще возможно с моей комплекцией, и с благословления папы и отца ринулся навстречу судьбе. Поезд уже пересек границу города, в котором мне предстояло жить, учиться и, как я надеялся, любить, когда позвонил Пашка, сказал, что встречает меня на вокзале и с раздражением стал жаловаться, как же его достали злоебучие омеги и какое это счастье, что рядом теперь будет надежный друг - настоящий альфа. И как я после всего этого мог предстать пред ним в абрикосовой кофточке и узких джинсиках? Ну не мог я его разочаровать, не мог потерять его, должен был любой ценой остаться рядом с Кэпом. Я ломанулся в туалет, не обращая внимания на вопли проводника о том, что началась санитарная зона. Путаясь в брючинах и рукавах, пытаясь не вляпаться в чистОты вагонного сортира, напялил привычную одежду и тоскливо посмотрел на смятую абрикосовую мечту в руке – что, Санчо, хотел жить по-настоящему? А хрен тебе в сумку! Будешь и дальше альфой, сука, как миленький! Потому что Пашке ты нужен альфой! Просто другом, блядь! Он тебя еще и с омегой своим познакомит. И ты ему будешь улыбаться.

От этой мысли я чуть не разревелся, но сцепил зубы. Запихнул омежью одежду в пакет, разлохматил аккуратную прическу (к стилисту ходил перед отъездом, козел!), пристегнул на физиономию соответствующий образу покерфейс и вышел в тамбур, вогнав проводника в состояние легкого шока своей неожиданной трансформацией. Короче, на перроне Пашка уже встречал вполне-таки уверенного в себе крутого альфу, с головы до пят облитого нейтрализаторами запаха и жестким брутальным отцовским одеколоном.

Вот так все и получилось. На первом курсе мы сдружились с отличными парнями Артуром и Никитой и стали неразлучной командой. Участвовали в стэме, играли в теннис и успевали еще грызть гранит науки. Парни жили с родителями. Я снимал квартиру. Всякие омежьи прибамбахи, которым научил меня папа, смирившийся с психологической проблемой единственного сыночка, успешно помогали мне скрывать истину. А отец учил конспирации. (Боже, до чего я довел своих родителей!) Я шифровался, как заправский шпион – одеколоны, нейтрализаторы, с собой всегда таблетки от течки и успокаивающие возбуждение, перепрятанные во флакончики из-под анальгетиков. Четыре раза в год я исправно дней пять «страдал» мигренью. Не знаю, что это такое, но прокатывало. И ни у кого из друзей и знакомых не возникало мысли, что в эти дни автор потрясных текстов для студенческих капустников Александр Кулагин, а попросту Санчо, мается дома, истекая смазкой, затыкая себе рот кулаком, чтобы пошлые стоны не возбуждали соседей по подъезду, и трахает себя силиконовым дилдо, готовый насадиться на любой пробегающий мимо член. Но представляющий себе при этом исключительно своего друга детства Пашку. Вот такой нетривиальный итерационный цикл**.

Уверен, все было бы ничего, если бы эти три психа в один прекрасный момент второго курса, не поняли, что я как альфа не имею сексуального опыта и «засиделся в целках». Друзья жаждали, чтобы их Санчо занял вместе с ними достойное место в когорте крутых трахальщиков факультета, и все закончилось сегодняшней облавой с кражей ключей.

***

Артур порывался помочь мне одеться, но Кэп твердо хлопнул ладонью по стене, преграждая ему рукой дорогу в спальню.

- Стоп! У каждого человека должна быть личная зона. Если Санчо потребуется помощь, он сам нас позовет.

Пашка, ты настоящий друг! Я как раз успел нарядиться в обновки и очередной раз брызнуться нейтрализатором. Да, подарок парни сделали что надо. Вещи обалденные, на фигуре сидят, как влитые. Из зеркала смотрел та-а-акой альфа, от которого я и сам бы кончил.

Увидев меня, друзья довольно закивали.

- Санчо, ты – ходячий секс! Омеги потекут от одного твоего вида, - констатировал Артур. - Только одеколон свой поменяй. Он совсем отбивает твой настоящий запах.

Это точно, Арти, отбивает полностью.

- Теперь тебе нужно научиться грамотно производить съем, - очень мудрено выразился Ник. – Помни, омеги любят ушами – значит неси всякую херню про охуительные глаза, или о том, что, дескать, ебануло тебя любовью в момент, как мешком по голове.

- Ник, заткнись, – закатил глаза Арти. - Если Санчо так заговорит, от него любой омега шарахнется. Тут нужно тонко чувствовать, где действовать осторожно, лаской, а где напором, как танк. В принципе можно вообще ничего не говорить. Омеги, например, обожают умеющих танцевать альф.

Да, это верно, обожают.

- Паш, покажи класс! – приказал Артур и врубил музыку.