Стараясь не обращать внимания на все еще безобразные шрамы на теле, которые, как обещал Седрик, должны были в скором времени полностью исчезнуть, он старательно вымылся. Затем, не желая ждать завершения этого цикла, Эверетт нажал на еще одну кнопочку в панели управления и пар истаял.
Он выставил вдоль себя руки, и зажмурив глаза, застыл. Просигналив об обновлении программы, сверху установки включился специальный лазер. Ярким лучом он медленно опускался по спирали, и попадая на волосы и кожу, высушивал ее, не причиняя вреда и боли.
Полностью чистый и сухой, Эверетт вернулся в комнату и встал перед стопкой одежды.
«
В последние недели своего пребывания здесь привычной формой для него стал больничный халат, но эта одежда оказалась другой. Обычная хлопчатая рубашка и легкие брюки оказались в пору, будто пошитые специально для него.
- А это что? – одевшись, он уставился на последнюю деталь гардероба. – Перчатки? Что бы скрыть мою кисть? – догадался он. – Ну уж нет! – парень откинул их в сторону и немного подумав, подвернул рукава выше локтя. Юви, наблюдая за этим перевоплощением, одобрительно пискнул.
Время шло, Ти не возвращалась. Эверетт стоял у окна и разглядывал открывающийся пейзаж. На многие километры вдаль тянулся ярко-зелёный сосновый лес. Словно поверхность моря, он медленно и почти не заметно колыхался под слабыми порывами ветра. Мальчику захотелось пройтись по нему, почувствовать хвойный запах. Слишком уж долго он сидел взаперти.
Как будто вгрызаясь в мирную картину природного пейзажа, далеко на горизонте возвышались километровые шпили зданий столицы этой планеты. Словно насекомые, вокруг них летали едва различимые виндджеты горожан. И лишь огромные межзвёздные корабли, что медленно спускались с орбиты, можно было рассмотреть с такого расстояния.
- А может ну её? – озвучил Эверетт давно блуждавшую в голове мысль. Юви вопросительно свистнул. – Ну, я про Ти, её все нет и нет... Может выйдем, погуляем? – робот с сомнением что-то пропищал. – Не беспокойся за меня, - хмыкнул парень. – Идем! – и он направился к выходу.
Мальчик медленно шагал по коридору, наслаждаясь прохладой сквозняка, что облегчал зуд в левой части тела. Закинув голову вверх, он рассматривал толстые деревянные балки, которые подпирали высокие потолки.
Вообще это здание казалось ему странным. Он еще не был снаружи и не видел его целиком, поэтому не мог утверждать с полной уверенностью, но кажется, оно все было построено из камня. «
«
А коридор тем временем вывел его в просторную яркую галерею, из которой он направился к широкой деревянной лестнице, что кажется, проходила по всем этажам дома. «
Ускорив шаг, он спустился вниз и оказался в большом холе, в центре которого, напротив лестницы, находились большие двухстворчатые арочные двери, полностью выполненные из дерева.
- Юви, ко мне! – крикнул Эверетт себе за спину. Сверху на плечо тут же спикировала маленькая птичка.
- Отдай, это мое! – отчетливо услышал он голос, исходящий с улицы. Ребенок быстро прошел к выходу и, навалившись всем весом, медленно открыл дверь. Яркий солнечный день на время ослепил его - привыкшего к полутьме помещений. Он вскинул вверх руку, прикрываясь и жмурясь.
Напротив дома раскинулись красиво высаженные клумбы с разными кустарниками и цветами в них. Аккуратная щебенчатая дорожка, словно змейка, извивалась между ними.
- Зачем тебе это, соплячка? – прозвучал насмешливый ответ. Эверетт повернул голову на звук. Справа от него, у небольшого каменного фонтанчика, стояли двое. Девочка на вид младше и ниже его, и большой, на целую голову выше, парень. Он поспешил к ним.
- Мне его дедушка подарил! – едва не плача, ответила девчонка.
- Это? У твоего деда что, денег нет купить хорошую игрушку?
- Он это сам сделал! Из глины!
- Из глины?! Фуу! – мальчишка с гримасой отвращения на лице выронил фигурку из рук и послышался звон разбившегося фарфора. Эверетт побежал.
- Что ты наделал?! – заплакала девочка. – У меня нет другой! Я все наставникам расскажу!
- Ты никому не расскажешь! – хулиган отвесил ей звонкую пощечину и следом раздался громкий плач. Девочка упала на колени, держась за щеку, с каждой секундой все больше и больше наливающейся кровью. Плечи ее тряслись в такт доносившемуся плачу.