Истинный мудрец

Но сам человек останется на очень низком уровне существования. Если заглянуть в его глаза, в них не увидите ума; он из глупых святых. Нет ничего, кроме кристаллизации низшей воли. Можно чувствовать вибрацию силы, окружающей его — не ума, не осознанности, не медитации, но концентрации. Он может прожить долго; сто или двести лет не составляют для него никакого труда, потому что тело послушно ему. Он может делать с телом что захочет. Но тут нет ничего духовного, ничего религиозного. Если для своего пути вы пользуетесь телом, вы пользуетесь низшей своей возможностью. Если факиру повезет, он может получить руководство Мастера, который сумеет вытянуть его из тела. Иначе он умрет, укоренившись в теле. И в следующей жизни все будет снова потеряно.

Пока сознание чего-то не достигло, оно не станет вечным, потому что тело сменится. Достигнутое в этом теле будет достигнуто в следующем. Можно стать Мухаммедом Али, но нельзя перенести это тело в следующее рождение; тело останется здесь. Можно быть прекрасным мужчиной, можно быть прекрасной женщиной, Кле-опатрой, — но это тело должно остаться здесь. Все, достигнутое телом и через тело, будет утрачено.

Пока факиру не случится попасть под руководство Мастера, его не вытянуть из тела.

В Индии это стало одним из проявлений милосердия Мастера. Вы, должно быть, знаете, что, по древним преданиям, мастера обычно странствовали по стране. Внешне они были похожи на великих мыслителей: Шанкарачарья, Рамануджа, Валабха, Пимбарк, Будда, Махавира. Внешне очень было похоже, что они собираются обращать людей. Но это только внешне. Заглянув глубже, видно, что они делали многое. Одним из самых важных дел было ходить от города к городу в поисках факиров: факиры не могли прийти сами. Они укоренились в теле; они потеряли ум. Это были неплохие люди; они были незнающими, но обладали большой силой. Если освободить их энергию, они могли бы совершить скачок к высшему уровню своего существования.

В нашем веке это делал Меер Баба. Он годами странствовал по стране, ища факиров. Услышав, что где-то есть факир, он шел туда, чтобы вывести его из ступора. Факир — хороший человек, очень хороший человек, но незнающий.

Есть второй путь. Гюрджиев назвал его "путь монаха". Можно назвать его путем преданного, бхакти марго. Первый — этохатха-йога, второй — бхакти марго, путь монаха.

Путь монаха — в достижении Божества чувствами, молитвами, слезами, вздохами, в глубокой любви и преданности, в глубокой жажде приблизиться к Богу. Но такой человек вовлечен в чувства. Он достиг большего, высшего состояния, чем первый, факир, — но все же он сам связан. Тут тоже нужен кто-то, чтобы вывести его.

Есть еще третий путь, путь йоги. Он действует через интеллект, он действует через мышление. Это путь философа, мыслителя. Он достиг еще более высокого состояния, 'i^i все же он в плену, он схвачен.

Все трое схвачены!

Только четвертый оказывается вне и никогда не бывает схвачен. Вот почему Гюрджиев называет его путь "четвертым путем". Это важно понять, потому что путь хасидов — четвертый путь.

Хасидизм, хасидский подход тоже относится к четвертому. Тело, чувства, ум должны быть оставлены по ту сторону. Нужно только стать пробужденным, пробужденным от всего, что происходит внутри вас и снаружи. Единственный путь к четвертому — быть мудрым, осознанным, наблюдателем, проникать в сущность и не отождествлять себя.

Теперь послушайте эту историю, замечательную историю, относящуюся к четвертому пути.

Однажды рабби из Занса стоял у окна и глядел на улиц, Увидев прохожего, он постучал по стеклу и знаком пригласил его войти в дом. Когда тот вошел, рабби Хаим спросил "Скажи, если ты найдешь кошелек, полный золотых, вернешь ли ты его хозяину?"

Очень простой вопрос, но и не такой уж простой. Прохожий был обманут простотой.

"Скажи, если ты найдешь кошелек, полный золотых, вернешь ли ты его хозяину?"

Прохожий подумал, что его спрашивают о нравственности; поэтому он обманул. Рабби не спрашивал о нравственности.

Подлинно религиозный человек никогда не думает о морали, поте что мораль — только игра. Приходится играть в игру по правила: потому что приходится жить среди людей. Мораль существует поскольку приходится общаться с таким количеством народа Она не имеет никакого отношения к сущности; сущности нече делать с вашими отношениями.

К примеру, вы один на целом свете и нашли кошелек с золотыми. Нравственно ли будет его взять? Вопрос о нравственности и безнравственности не возникает.

Если вы один на целом свете, как можно стать вором? Невозможно, так как, чтобы украсть, нужен кто-то еще.

Мораль всегда в отношениях, а религия — это то, что вы думаете в своем одиночестве.