Истины в моем сердце. Личная история

Они выходили на мирные акции протеста, где на них нападали полицейские с брандспойтами. Они маршировали против войны во Вьетнаме, выступали за гражданские права и право голоса. Они вместе ходили на выступление Мартина Лютера Кинга-младшего в Беркли, и моей матери довелось с ним познакомиться. Она рассказывала, что на одном антивоенном митинге в столкновение с демонстрантами вступили «Ангелы ада»[5]. А в другой раз они с друзьями были вынуждены бежать от насилия вместе с коляской, где была я.

Но мои родители и их друзья были не просто протестующими. Они были мыслителями, продвигали серьезные идеи, организовали свое сообщество. Тетя Мэри, ее брат (мой «дядя Фредди»), мои родители, а также около дюжины других студентов создали группу, чтобы устраивать чтения произведений чернокожих писателей, которых университет игнорировал. Они встречались по воскресеньям в доме тети Мэри и дяди Фредди на Хармон-стрит и поглощали Ральфа Эллисона, обсуждали Картера Вудсона, спорили об У. Дюбуа. Они говорили об апартеиде, об африканской деколонизации, об освободительных движениях в развивающихся странах и об истории расизма в Америке. Но это были не просто разговоры. Им не терпелось вступить в борьбу. Они также принимали видных гостей, в том числе активистов движения за гражданские права и интеллектуальных лидеров от Лероя Джонса[6] до Фанни Лу Хеймер[7].

После Беркли тетя Мэри устроилась преподавать в Университет Сан-Франциско, где продолжала прославлять и возвышать культуру черных. В университете был студенческий экспериментальный колледж, и в 1966 году еще один близкий друг моей матери, которого я знала как дядю Обри, читал в нем первый в истории курс, посвященный культуре черных. Кампус был испытательным полигоном для пересмотра смысла и содержания высшего образования.

Таковы были друзья моей матери. В стране, где у нее не было семьи, они стали ее семьей, а она была семьей для них. Практически сразу после приезда из Индии она выбрала черную общину и была принята ею. Связь с общиной была основой новой американской жизни мамы.

Кроме тети Мэри, ближайшим доверенным лицом моей матери была тетя Ленор. Я также бережно храню память об одном из наставников мамы, Говарде, блестящем эндокринологе, который взял ее под свое крыло. Когда я была маленькой, он подарил мне жемчужное ожерелье, которое привез из поездки в Японию. (С тех пор жемчуг стал одним из моих любимых украшений!)

Я также была очень близка с маминым братом, Балу, и двумя ее сестрами, Саралой и Чинни (которую я называла читти, что означает «младшая мама»). Они жили за много тысяч миль от нас, и виделись мы редко. Тем не менее благодаря телефонной связи, периодическим поездкам в Индию, письмам и открыткам наше чувство семьи, состоявшее из близости, комфорта и доверия, преодолевало расстояния. Именно так я впервые по-настоящему узнала, что можно иметь очень близкие отношения с людьми, даже если не общаешься с ними ежедневно. Мы всегда были рядом друг с другом, независимо от того, какую форму принимало общение.

Моя мать, бабушка и дедушка, тети и дяди внушали нам гордость за наши южноазиатские корни. Наши классические индийские имена восходят к нашему наследию, и мы были воспитаны с глубоким пониманием индийской культуры и в благодарности к ней. Все мамины слова любви или разочарования произносились на ее родном языке, и мне кажется, что это хорошо. Чистота этих эмоций и есть то, что составляет для меня образ матери.

Мама прекрасно понимала, что воспитывает двух черных дочерей. Она понимала, что ее новая родина будет видеть нас с Майей черными девочками, и была полна решимости сделать все, чтобы мы выросли уверенными, гордыми черными женщинами.

Примерно через год после того, как родители разошлись, мы переехали на верхний этаж двухэтажного дома на Бэнкрофт-уэй в равнинном районе Беркли. Это был район сплоченных рабочих семей, которые были сосредоточены на том, чтобы хорошо делать свою работу, оплачивать счета и поддерживать друг друга. Это было сообщество, которое вкладывалось в своих детей, место, где люди верили в основной принцип американской мечты: если ты будешь усердно работать и поступать правильно по отношению к миру, твои дети будут жить лучше, чем ты. Мы не были богаты в финансовом плане, но ценности, которые мы усвоили, обеспечили нам другой вид богатства.

Утром, перед тем как отправиться на работу в свою лабораторию, мама собирала нас с Майей. Обычно она давала нам коктейль Carnation Instant Breakfast. Мы могли выбирать вкус – шоколад, клубника или ваниль. По особым случаям мы получали Pop-Tarts[8]. С ее точки зрения, завтрак не был поводом для суеты.