Источник

Тимма, все еще полная печали по своему сыну, бесстрастно глядя на это представление, пробормотала: «Какой дурак! Плодородие таится в земле. И во мне». Пока остальные остались праздновать, она медленно побрела домой. Жизнь предстала перед ней с новой, болезненной ясностью: с каждым из разных богов ее муж Урбаал ведет себя по-разному. Она вошла в молельню, с отвращением посмотрела на четырех Астарт и аккуратно, одну за другой, расколотила первых трех вместе с их фаллическими спутниками. Взявшись за четвертую Астарту, она была готова расколотить и ее, но тут Тимму посетило странное подозрение, что, может, именно эта Астарта и обеспечила ей беременность, и, если она разобьет ее, та прекратится. Уверенности в этом у нее не было, так что она отнесла фигурку и остальные обломки к стене и глубоко закопала их. Утаптывая землю, она посмеивалась и над богиней, и над мужчиной, который так пошло посвятил ей свою жизнь.

ХОЛМ

Археологи устроили душевую на задах административного здания, и когда кто-то посещал ее, то потом по тропинке бежал к своей палатке, чтобы переодеться. Как-то вечером Кюллинан, выскочив из душевой, встретился с Элиавом, готовым сменить его, и ирландец сказал:

– Когда освободишься, не смог бы мне кое-что разъяснить?

Израильтянин кивнул. Кюллинан растерся полотенцем, влез в шорты, накинул рубашку и присел на край койки в ожидании Элиава.

– Как-то днем, – напомнил ему Кюллинан, – мы беседовали за ленчем, и я описал Израиль как часть «полумесяца плодородия». Ты стал делиться своими наблюдениями, но нас прервали. Что ты имел в виду?

Элиав прислонился к опорному шесту палатки.

– Для меня эта фраза звучит слишком старомодно.

– Я услышал ее в Чикаго. Речь шла о землях, лежащих между Месопотамией и Нилом.

– В свое время так было принято говорить, – согласился Элиав, – но этого штампа больше не существует.

– Но земли тут все же остаются плодородными, – возразил Кюллинан.

– Тем не менее если бы Израиль лишь бесстрастно взирал на них, то пахотные земли, по которым проложены дороги к другим пахотным полям, так и оставались бы невозделанными. Ты забываешь о динамизме нашей истории.

– Так что ты думаешь об этих землях?

Элиав взял три книги и аккуратно положил их на постель. Они соприкасались углами, и между ними в середине оставалась пустое пространство.

– Азия, Африка и Европа, – сказал он, – а эта пустота – Средиземноморье. Открытия Лики, которые он в прошлом году сделал в Кении, убедительно доказали, что человек появился в Африке примерно два миллиона лет назад, плюс или минус… В места, где сейчас находится Израиль, он пришел значительно позже. Может, из Азии, но скорее всего из Африки.

– Пока не вижу, какое это имеет отношение к концепции полумесяца плодородия.

– Поскольку через этот район пролегали естественные пути, он постоянно был местом противостояния самых разных сил. Даже в геологии. Мы находимся в точке слома, где сталкиваются и крошатся континенты. Где свирепствуют жестокие землетрясения и мощные ураганы. Ты помнишь, что Стекелис нашел у реки Иордан?

Кюллинан помнил открытие, которое несколько лет назад изумило мир археологии: район скальных пластов был буквально разодран и поставлен на дыбы. Такие разломы были обычным делом во всем мире, но Стекелис нашел здесь вмурованные в камень фрагменты скелетов и остатки орудий, сделанных конечно же людьми, которые жили тут до того, как верхние слои земли оказались внизу и весь этот район был поднят… ну, скажем, миллион лет назад.

– Могу себе представить, какое тут было землетрясение, – сказал он.

– Вот к этому я и веду, – настойчиво продолжил Элиав. – Даже первые люди в этих местах становились жертвами насилия. И с тех пор ничего не менялось. Внизу располагался могучий Египет. Наверху – мощная Месопотамия. Когда эти силы сталкивались друг с другом, местом, где они выясняли отношения, обычно становился Израиль. Поднявшись на холм, Джон, мы видим те плодородные поля, которые превращались в пыль, когда идущая с юга неисчислимая конница Египта вытаптывала их, а навстречу им с той же неудержимостью стремились войска Месопотамии. И в этом котле, на этой земле, по которой прошли миллионы ног, и состоялось рождение Израиля.

– Ты считаешь, что это происходило тут постоянно?

– Да. Потому что после сражений Египта с Месопотамией сюда с запада пришел морской народ, – и широким жестом он показал в сторону Средиземноморья, откуда появились финикийцы и филистимляне с их колесницами и железным оружием, – столкнувшись с сирийцами с востока. Уровень насилия не снижался, а тут и греки с запада сошлись в смертельной схватке с персами с востока. Затем римляне – они шли воевать с парфянами. И византийцы скрещивали оружие с арабами. Но я считаю, что самыми драматическими событиями стали Крестовые походы, когда христиане из Европы наткнулись на мусульман из Азии. Тут всегда лежало поле боя, на котором различные силы выясняли отношения. В сравнительно недавние времена Наполеон под стенами Аккры разгромил турок, а на нашем веку Роммель пытался захватить Иерусалим и Дамаск.