Источник

– Но все оказалось еще хуже. За дверью нас ждал ад. Шестьдесят семь детей, некоторым года по три, набитые битком в крытый кузов грузовика – в жестяную коробку без вентиляции – и оставленные взаперти в пустыне. Середина лета, температура внутри – градусов сто пятьдесят. У них не было ни единого шанса выжить.

Мэтт заплакал – память сохранила жуткую картину в мельчайших деталях.

– Они все умерли, все. Представляешь, что это была за смерть? Дети мучились от жары, задыхались. А выбраться невозможно. Вокруг – умирающие: слева, справа, сверху, снизу. Повсюду – блевотина, понос. Они царапали стены, пытаясь вырваться.

Мэтт утерся ладонью.

– Знаешь, почему контрабандисты оставили их умирать, а сами сбежали? Потому что им сообщали, что по следу идут «Призрачные волки». Бандиты решили: шансов провезти фургон нет, – потому и удрали, бросив машину в пустыне. Из-за нас.

Он замолчал – сил говорить больше не осталось. Линн прижалась к нему сильнее. Хотела согреть, приободрить.

– Ты ведь ничего не мог сделать, – прошептала она, зная, что этим не утешит и не успокоит, но захотелось немного облегчить его ношу.

– Я мог бы отыскать этот грузовик быстрее. Меня считали лучшим, и это моя вина. Они погибли, потому что я не пришел вовремя. После этого я пытался работать как раньше, но скоро начались кошмары. С каждой ночью все страшнее. Настоящая жуть. И я стал бояться засыпать. В итоге вскоре потерял способность работать. Сломался. Тогда мне наконец позволили уйти, и я вернулся в резервацию. С тех пор там и перебивался кое-как.

Мэтт прижал к себе ее руки, заглянул в глубокие, яркие и полные жизни глаза:

– Благодаря твоей просьбе о помощи я снова обрел смысл жизни. Спасибо!

Линн не знала, что и сказать. Она подвергла его такому риску, затянула в страшную передрягу – а он благодарит? По щекам потекли слезы. Он еще любил ее, и она вдруг поняла, что любит Мэтта, не хочет себе в этом признаться, но – любит!

Они лежали нагие, тесно обнявшись, переплетясь. Мэтт вытер ее слезы, осторожно поцеловал – как она отнесется? Линн ответила жадно, с неожиданной страстью, прижалась, впилась в его губы.

Чувства оказались взаимны, и это открытие обрадовало обоих. Мэтт и Линн позволили любви выплеснуться и завладеть телами. Двигались синхронно, высвобождая накопившиеся адреналин, страх и напряжение последних дней. Все это вылилось в неистовую страсть, в ритм, когда-то знакомый каждой клеточке их тел, – он сохранился в глубинах памяти. А потом Линн обмякла, уткнулась бывшему мужу в плечо. Все отрицательные эмоции ушли, рассеялись, сменились сладкой, безмятежной усталостью.

20

Двумя днями позже Адамс и Линн добрались до городка Наска.

На вторую ночь прошли пешком большую часть пути до Арекипы. С рассветом спрятались в укрытии, а следующей ночью достигли цели. Найти машину труда не составило – обогнули Арекипу и на автостраде номер один, что идет на север, поймали попутку.

Водитель большого грузовика, направлявшийся в Лиму, утром высадил пару в маленьком пыльном городке – неприглядном скоплении прямоугольных одноэтажных домишек и магазинчиков в степи, у подножия большого горного массива.

Но среди этой серости сердце Линн зашлось от восторга и удивления, и она стиснула руку Мэтта, глядя, как величественно и медленно поднимается солнце над далекими снежными пиками, как алый теплый свет растекается по долине.

Беглецы стояли рука об руку и смотрели, затаив дыхание, позабыв на пару мгновений обо всех тревогах. Перед ними была лишь величественная и невероятная красота мира.

– Где искать Баранелли? – спросил Адамс, когда солнце оказалось над вершинами.

– Я не уверена, – ответила Линн смущенно, – но кое-какие предположения у меня есть.

Отель «Линии Наски» на улице Болоньези находился в пяти минутах ходьбы от знаменитых изображений, что объясняло его популярность среди туристов, астрономов, исследователей и сторонников «теории заговора».

То, чем являются линии Наски, впервые увидел в 1939 году американский ученый Поль Косок. Именно ему пришло в голову пролететь на небольшом самолете над пустынной береговой полосой. До тех пор канавки считали частью древней ирригационной системы, но Косок, эксперт по ирригации, быстро опроверг это предположение. Лететь Косоку случилось в день летнего солнцестояния, и американец тут же обнаружил: лучи заходящего солнца ложатся параллельно огромному контуру птицы. Потому назвал коллекцию фигур в пустыне Наска «самой большой в мире книгой по астрономии».

После Косока немецкий математик Мария Райхе изучала геоглифы Наски в течение пятидесяти лет и пришла к заключению, что колоссальные фигуры – часть астрономического календаря людей культуры Наски, возможно также задуманные как послание богам.

Райхе много лет жила в отеле «Линии Наски», тогда называвшемся «Отель туристас», и каждый вечер читала часовую лекцию об археологическом феномене борозд.

Линн помнила, что Баранелли не раз говорил о Райхе в Гарварде, и была уверена: если профессор решил остановиться в гостинице, то, несомненно, выбрал бы «Линии Наски». К тому же обилием отелей здешние края не отличались.