Источник

Он знал, что если среди обломков не найдут доказательств их гибели, то погоня продолжится. Потому использовал драгоценные секунды до прыжка для подготовки нужного «материала». На своем универсальном складном ноже выдвинул плоскогубцы и выдрал себе два передних зуба. Кровь хлестнула из десны, забрызгала все вокруг. От боли закружилась голова, но Мэтт не потерял контроля над управлением и совершил очередной ложный маневр.

Еще одна ракета ушла в сторону. А Линн тем временем выхватила плоскогубцы, вырвала зуб у себя и бросила его на пол. Глянула на бывшего мужа: искаженное болью, но решительное лицо, изо рта капает кровь. Мэтт не хотел, чтобы и она увечилась, но Линн сама так решила ради достоверности сцены аварии. Если преследователи обнаружат останки лишь одного, то могут продолжить погоню. А со свидетельствами гибели обоих уж точно не станут прочесывать окрестности.

После этого экс-супруги переглянулись, чтобы приободрить друг друга, и спрыгнули.

Через час уже не Мэтт обнимал Линн, а она его, стараясь согреть трясущегося всем телом, стучащего зубами, вздрагивающего, обессиленного мужчину.

Беглецы забрали с вертолета аварийные комплекты на случай непредвиденной посадки в пустыне – теплую одежду, одеяла, еду. Линн укрыла бывшего мужа всей имеющейся одеждой, закутала в одеяло, но он по-прежнему дрожал так, что казалось, обязательно что-нибудь себе повредит.

Линн напоила его водой, попыталась накормить – на этот случай был припасен сухой паек. Сумела впихнуть Мэтту в рот две небольшие шоколадки. Когда и это не помогло, полностью разделась, раздела донага и его, забралась под одеяло и крепко обвила руками и ногами, согревая своим телом.

Ощущение его кожи, его тепла разбудило память: когда-то они были так близки! Часами валялись в постели, занимались любовью, отдыхали в объятиях друг друга и принимались кувыркаться снова.

Линн поняла, что никогда в жизни не испытывала такого счастья – ни до, ни после. Почему же в те дни не знала покоя и радости? Виновата работа. Из-за нее по-настоящему не жила с Мэттом, не наслаждалась каждой минутой с ним. Даже в постели думала об очередном исследовательском проекте: кого привлечь, куда и на какой грант подавать, какие ожидать результаты. Повседневная научная суета постепенно отдалила Линн от мужа.

Адамс был из тех, кто умеет радоваться жизни, – а для Линн главным оставалась наука. Когда муж заговорил о детях, Линн разозлилась. Он что, не понимает, сколько усилий требует ее работа, сколько времени и внимания? Размножение подождет. Мэтт захотел узнать, как долго надо терпеть, Линн ответить не смогла. После разговора про детей они продолжали общаться как ни в чем не бывало, но было ясно: цели и ценности в жизни у них разные. Их пути уже далеко разошлись. Развод остался единственным выходом.

А как теперь? Линн крепко сжимала в объятиях мужчину, которого когда-то любила. Знакомое тепло проникало в ее тело, и Эвелин понимала, как ошиблась тогда! Мало того что живет одна, так еще кто-то пытается убить ее из-за этой работы. Единственный же человек, способный помочь, – тот, кого отвергла много лет назад. Да, Линн – крупнейший специалист в своей области, но какое это имеет значение теперь?

Мэтт зашевелился, открыл глаза – сонные, бессмысленные.

– Линн? – прошептал тихо.

– Все хорошо, – ответила она, прижимаясь крепче. – Это просто лихорадка. Она пройдет.

Адамс закрыл глаза, задышал глубже, ровнее. Но затем снова открыл и посмотрел на нее.

– Нет, – сказал невесело. – Это не лихорадка.

Он так хотел нормального сна, хоть несколько часов. Конечно, можно и дальше изображать больного, но Мэтт решил, что пришло время рассказать правду.

– Я не могу нормально спать, – признался и увидел изумление в глазах Линн. – У меня кошмары.

– Кошмары? У тебя?

Мэтт, которого Линн знала пятнадцать лет назад, всегда спал как убитый. Пока бодрствовал, прямо лучился оптимизмом, весельем, энергией, а когда приходила пора отдыхать, отключался и сопел беззаботно как младенец.

– После нашего развода меня… в общем, я стал работать на правительство. – Он осторожно подбирал слова.

Мэтт обрадовался возможности поведать о своей беде хоть кому-то и был рад вдвойне, что «кем-то» оказалась Линн.

– Как так? – поразилась она.

Когда они были вместе, он ни разу не упоминал о желании трудиться на правительство. Знала, что он был лучшим следопытом резервации, часто помогал местной полиции разбираться с проблемами, но работать на федеральные власти – совсем другое дело.

– Бюро таможенного и пограничного контроля США. Они создали группу следопытов из таких же индейцев, как я. Из девяти племен. Они обо мне прослышали и захотели, чтобы я присоединился. Нас звали «Призрачные волки». Мы должны были выслеживать контрабандистов на мексиканской границе.

– И ты согласился? – спросила Линн недоверчиво, поскольку это не вязалось с образом Мэтта Адамса, которого она знала.

– Мы только что развелись, ты мне сказала: найди себе цель и назначение в жизни, вроде твоей науки.

Возразить нечего – сама подтолкнула к такому решению.

– Продолжай, – прошептала Линн.