Источник

— Ну ты дурные мысли то из головы выбрось. А что до учебы, Лешкин эксперимент еще не закончен. И пускай он приобрел размах боевых действий, но ты все еще учишься жить по новому. Вот уже стал друзей подтягивать, а между прочим, у людей потребность в коммуникации развивается в среднем на третьем году жизни. Прогресс однако.

Я чувствовал что в ответе Деда, в который раз не обошлось без иронии. Но Сергей версии один точка ноль похоже ничего не понял. Видимо дело не только в гормонах, я просто умнее него.

Перед моими глазами все завибрировало. Мир стал терять очертания. Снова это чувство черноты. Интересно, чем это вызвано и когда прекратится.

Из черноты на мгновение выныривали краткие обрывки образов, а затем проносились с бешеной скоростью куда-то где я не мог их увидеть снова. Началась очередная атака моего измученного сознания.

Я сижу в кабинете в каком-то кабинете. Рядом со мной сидит мужчина в военной форме. У него очень холодные льдистые глаза. Я не разглядываю его, думаю это черевато, просто при мысли о нем именно эта деталь всплыла в голове.

Он равнодушно изучает людей что пошатываясь стоят в углу кабинета.

В одном из них я с трудом узнал Джорджа Александровича. Того самого что допрашивал меня там в тюрьме. Он сильно избит.

В голове, снарядами взорвались воспоминания.

Это Сергей Арменович, решил наши проблемы. Всего одним звонком. Он связался с какими-то бывшими коллегами.

Мне больше нечего бояться.

Я сижу, смотрю на них и не знаю как себя вести. Вернее Сергей не знает.

Букет переживаний огромный, от облегчения, до непонятного чувства вины перед избитыми. Хотя бы хватает выдержки быть спокойным и не показывать своих чувств.

Хотя переживать на деле есть от чего, этот с льдистыми глазами, Александр Петрович, его следует опасаться.

Он обычный человек, но его аура… Такая же льдисто холодная как и его глаза, и настолько бурная и обширная. Мне кажется свечение от него распространяется далеко за пределы этого кабинета. Он правда из тех кто может решать судьбы людей.

Надо бы соответствовать. Я понимаю что сейчас, даже не смотря на то что победа одержана не моими силами, необходимо показывать силу. Но рядом с этим военным, все потуги будут выглядеть как минимум жалко.

До такого уровня нам долго расти.

— Вы мои должники, — пророкотал голос голос Александра Петровича. И у людей стоявших перед ним он вызывал животный ужас. — Вас не стали устранять, но не думайте что это благотворительность.

Снова чернота.

Я, Игнат и Алан сидим у меня дома.

Не смотря на все протесты Лакки, мы допиваем уже вторую бутылку виски.

Мы не говорим, просто напиваемся. Хотя гаджеты в нас троих не дают нам это сделать по настоящему.

А чего это мы пьем? Я попытался напрячь память

Потеря семьи для Алана стала сильным ударом. Он очень ценил своих стариков.

Черт, когда это произошло? Я знал его родителей, это были прекрасные люди.

Я с удивлением обнаружил, что с того момента как я был в кабинете Александра Петровича, прошло несколько месяцев.

А что в промежутке то было? Воспоминания маленькими крупицами, появлялись в голове, но этого было слишком мало. Чем я занимался эти дни? Сплошная чернота.

Алан бледен, а лицо его ничего не выражает. А еще в нем гаджет. Не знаю на каком этапе он его получил. Но мне кажется что это может закончиться плохо. Остается надеятся на его здравый смысл и что он скоро придет в себя.

— Эти сраные гаджеты, — вспылил Игнат, — я хочу нажраться, а он из меня алкоголь выводит. И хоть бы сказал что-то, ну как твой Серег, нет же. молчит и выводит.

Алан слегка улыбнулся.

— Алан, не замыкайся только. — за эти два месяца видимо многое произошло. Мой голос спокоен и внушителен. — Ты знаешь, я тоже через это прошел.

Алан только кивнул.

— Я в последнее время много читал. Да да, не надо на меня так пялиться, еще не разучился. В общем вычитал такую мысль:

Все что ты сейчас чувствуешь, это исключительно твоя обида на то, что ты остался без дорогих тебе людей. Это только твои переживания, а родителей жалеть не нужно

Нашим умершим родным, лучше чем нам. Они больше не мучаются. И если там — я показал в потолок, — после жизни что-то есть, им точно не улыбается смотреть на тебя такого.

Рассказывая это, я пристально рассматривал Алана. И его аура мне очень не нравилась. Я никогда раньше не видел такое свечение.

Если у всех виденных мной ранее людей цвета постоянно меняли интенсивность, пульсировали, и сменяли друг друга. То у Алана было два однотонных цвета. Будто двухслойное кольцо. Внешний слой был безжизненного серого цвета. Внутренний был бордово красным. Даже темно бордовым. Почти черным. Только я раньше и не предполагал, что черный цвет может так ослепляюще светиться.

Я так и не разобрался что значат эти цвета, ну по крайней мере не помню. Вот только уверен, ничего хорошего это не сулит. И внешнее спокойствие Алана может взорваться в любой момент. Даже не смотря что мы его друзья, нам это не понравится.