Источник магии

Монстр не менялся. Он все еще выглядел совсем как Самоцветик — пышная грудь, тонкая талия, широкие бедра, безупречные ноги и блестящие волосы. Торчащий из его груди меч продолжала омывать кровь. Странно. Если монстр действительно смертельно ранен, то почему он не меняет вид? А если рана не смертельна, то почему он не пытается подняться и убежать?

Самоцветик отодвинулась от Бинка.

— Бинк, мне надо почиститься, — сказала она.

В этот момент она ничем не пахла.

Ничем не пахла?

— Ну-ка, запахни, — закричал он, снова хватая ее за руку.

— Отпусти меня, Бинк! — крикнула она и дернулась к выходу.

— Запахни! — взревел он, выворачивая ей руку.

Внезапно в его руках оказалась путана. Ее щупальца попытались схватить Бинка, но у них не хватало сил — даже для такого карликового вида. Бинк обхватил дерево обеими руками, крепко прижав щупальца к стволу.

Дерево превратилось в небольшого коренастого морского змея. Не ослабляя хватки, Бинк пригнул голову. Змей превратился в двухголового волка, который щелкнул челюстями около уха Бинка. Но Бинк только сильнее сжал противника — ради победы он готов был пожертвовать ухом. Волк превратился в ужасно рычащую огромную тигровую лилию, но Бинк тут же сломал ей стебель.

Наконец монстр поумнел. Он превратился в прикольный кактус. Иголки впились Бинку в лицо и руки, но тот не ослабил хватки. Боль была ужасной, но Бинк понимал: дай он слабину, и его противник тут же превратится во что-нибудь такое, что будет уже невозможно поймать, или талант Бинка позволит врагу совершенно случайно ускользнуть. Его переполнял гнев — из-за этой твари он убил нив чем не повинную нимфу, единственной ошибкой которой было то, что она его полюбила. А он-то, увидев, как неточно брошенный меч пронзил ее тело, уже решил, что всс несчастья позади. Какой ужасной силой может обладать его талант! Лицо и руки Бинка кровоточили, одна из иголок норовила ткнуть в глаз, но Бинк продолжал сжимать кактус, вкладывая в это всю свою ненависть, до тех пор пока из кактуса не потекла белая жидкость.

Монстр превратился в дурно пахнущую лужу густой грязи. Теперь Бинк не мог держать противника — держать было просто нечего. Он начал разбрасывать руками ошметки вонючей грязи по всей арене, а основную массу пытался втоптать в землю. Сможет ли монстр в таком виде пережить расчленение на части?

— Ну, довольно, — сказал демон, — ты его одолел.

Демон пренебрежительно взмахнул рукой, и Бинк тут же стал опять чистым и здоровым, без единой царапины; непонятно почему, но у него появилось чувство, что его талант вернулся в нормальное состояние. Демон проверял его, а не его талант. Бинк победил… но какой ценой!

Бинк подбежал к Самоцветик, настоящей Самоцветик, он вспомнил, как в свое время Хамелеоша получила такую же рану. Но тогда это сделал злой волшебник, а сейчас виновником был сам Бинк.

— Она тебе нужна? — спросил демон. — Тогда забирай.

И Самоцветик туг же встала здоровой и по-прежнему милой, от нее исходил запах гортензии, она была такой, будто ее только что окунули в оздоровительный эликсир.

— О, Бинк! — воскликнула она и… убежала с арены.

— Пусть уходит, — мудро заметила Чери, — только время способно залечить раны, не видимые простым глазом.

— Но я не хочу, чтобы она подумала, будто я специально…

— Она знает, что ты не хотел причинить ей вреда, Бинк. Или поймет это потом, когда хорошенько все обдумает на досуге. Но ведь она прекрасно понимает и то, что с тобой у нее нет будущего. Она обитательница пещер, и открытость верхнего мира повергнет ее в ужас. Даже если бы ты не был женат, она бы не смогла ради тебя оставить свой дом. Теперь, когда тебе ничто не угрожает, она должна уйти.

Бинк пристально посмотрел в ту сторону, куда ушла Самоцветик.

— Мне очень хочется что-нибудь для нее сделать.

— Все, что ты можешь, это оставить се в покое, — твердо сказала Чери. — Она сама должна устроить свою судьбу.

— Прекрасная лошадиная логика, — согласился голем Гранди.

— Я разрешаю тебе устроить все так, как ты предлагал, — сказал Бинку демон. — Мне совершенно безразличны ты и твое благополучие, но я уважаю условия пари. От вашего общества я хочу лишь одного: чтобы никто не тревожил меня в моем убежище. В противном случае я буду вынужден предпринять что-нибудь такое, о чем вы горько пожалеете, например очистить поверхность вашей планеты сплошной стеной огня. Итак, вполне ли доступно для твоего жалкого умишки я изложил свою волю?

Бинк вовсе не считал, что его умишко так уж жалок по сравнению с умом демона. Это существо всемогуще, но не всеведуще, оно всесильно, но не всезнающе. Однако было бы неполитично указывать на это демону в данный момент. Бинк не сомневался, что демон не преминет уничтожить всю жизнь в Ксанфе, если его рассердить. Таким образом, Бинк лично заинтересован в том, чтобы демон оставался довольным, и должен следить, чтобы никакой идиот вроде него самого не потревожил демона. Выходит, его таланту придется расширить поле деятельности, о чем демон несомненно знает.