Источник магии

Все это очень беспокоило Бинка. Чего он хочет от волшебной соблазнительницы? И все же он не мог сопротивляться призыву сирены. В звуках ее песни ощущалось что-то неземное, затрагивающее самые глубины его мужской сущности, лежащей за пределами его разума. Он был мужчиной, и он не мог не ответить на этот зов.

— Отпустите их, они для нас потеряны, — в отчаянии сказала Тролла. — Мы старались изо всех сил, как всегда, и, как всегда, проиграли.

И хотя Бинк стремился к сирене, он продолжал испытывать симпатию к Тролле и девушкам. Они предлагали любовь и жизнь и все же были обречены на отказ — их добрые намерения не могли противостоять жестоким целям сирены. Жительницы деревни Магической Пыли страдали от этого ужасного проклятия так же, как и мужчины! Может, так происходило из-за того, что они были просто симпатичными девушками, обещавшими только то, что они могли выполнить, в то время как у соблазнов сирены не имелось границ?

Кромби зачирикал.

— Проиграли, как всегда проигрывают все женщины, — перевел голем. — Только вот почему кто-то из нас должен отвечать на призывы этой суки…

Грифон пожал крыльями и полетел дальше.

Неужели и голем почувствовал то же самое? Должно быть, да, так как он, не сопротивляясь, несся вместе со всеми.

Они бежали по тропинке, которая волшебным образом открывалась перед ними. Это была превосходная тропа, как раз такая, какая и должна вести к чему-нибудь огромному, хищному и неподвижному, как, например, древопутана. Но конечно же, пугана на них не нападет, потому что они мужчины, стремящиеся на зов сирены. Она уничтожит их на свой особый манер.

А каким образом это может произойти? — заинтересовался Бинк. Он не совсем представлял себе это, но перспектива выглядела болезненно возбуждающей.

— Как заманчиво! — задыхаясь, прошептал он.

Они увидели дерево. Оно оказалось гигантским даже среди себе подобных. Свисающие вниз щупальца были толщиной с человеческую ногу и необычайно гибкие и длинные. Искусительный аромат окутывал дерево, как вечернее платье, делая чрезвычайно желанным. Нежная музыка исходила из его ветвей, нет, не такая, как призыв сирены, но все равно очень милая — музыка, призывающая лечь, расслабиться и слушать.

Но ни одного ветерана Глухомани Ксанфа этим не надуешь. — Это была одна из самых смертоносных ловушек. Даже драконы не осмеливались приближаться к древопутане!

Тропинка проходила как раз под деревом, где аккуратно расступался занавес щупалец и рос мягкий дерн. Но поблизости от этой бахромы лежала растущая куча побелевших костей — останки предыдущих жертв дерева. В основном хрупкие женские кости, подумал Бинк, и в его душе опять шевельнулось чувство вины.

Но сирена продолжала призывать, и они следован и ее зову. Они образовали цепочку, потому что тропинка под деревом была очень узкой. Впереди галопом бежал Честер, за ним следовая Кромби — строение их тел было приспособлено к наибольшей скорости; Бинк и волшебник изо всех сил старались не отставать. Но возможности оседлать какого-нибудь скакуна, чтобы припустить шибче, у них в данный момент не было.

Честер приостановился под ужасным деревом, и щупальца изогнулись от сдержанного желания, но не схватили. Значит, это правда: песня сирены убивала хватательный рефлекс! Отдаленная музыка теперь стала сильней и призывней — самая суть женского очарования. Деревенские нимфы прекрасны и милы, но обещания сирены были жизненными — они звучали так, будто влекущие призывы всей существующей женственности тщательно отобрали, объединили и…

Перед Бинком внезапно остановился грифон.

— Крак! — воскликнул Кромби.

— Что я здесь делаю! — перевел, догнав их, голем; он был на удивление проворен, если принять во внимание устройство его ног. — Сирена просто очередная хитрая баба, которая хочет высосать из меня соки!

Слова Кромби были правдой в полном смысле, но остальные проигнорировали это замечание. Конечно же, сирена — хитрая баба, в высшей степени хитрая! Но что это меняет? На такой призыв нельзя не откликнуться!

Но этот женоненавистник решил так просто не сдаваться.

— Она заманивает меня в капкан! — чирикал он, — Все бабы — это капкан! Смерть им всем!

И он яростно спикировал на первое, что попалось ему на глаза. Это оказалось гибкое, торчащее из древопутаны щупальце.

Такой удар клювом, нанесенный небольшой птичкой, — сущая ерунда. Но Кромби-то был грифоном. Его клюв был острым, как меч, и мощным, как тиски, он мог за один прием перекусить человеческую ногу возле колена. Щупальце оказалось толщиной как раз с колено, и грифон начисто откусил его в одном порыве. Конец щупальца упал на землю, извиваясь, как безголовая зеленая змея.

На миг дерево застыло в шоке. Еще никто не откусывал у него щупалец! Из отсеченного конца щупальца струилась темная густая масса, а сам обрубок дергался и корчился, будто искал свое продолжение. Нежная музыка утихла.

— Я думаю, перемирие нарушено, — заявил Бинк, но его это не очень-то трогало, ведь песня сирены продолжалась и звала к более приятным вещам. — Отойди, Кромби, ты загородил мне дорогу.

Но солдат не обратил на его слова никакого внимания.