Читаем Источник равновесия (СИ) полностью

Сузанна ван де Велда, вдовая княгиня, стала единственной, на чьи владения бывший король не рискнул поднять руку. Несмотря на агрессивное помешательство, накрывшее короля после гибели отца, толика благородства так и не покинула его выгоревшую душу. Вскоре после западни, в которую угодил отряд Людека в Ивовой гавани, старый князь ван де Велда погиб в стычке на стенах города. Воевать с княгиней, вооруженной одним лишь легким арбалетом, но не побоявшейся встать вместо мужа на пути захватчиков, правитель Шехии не стал. Так земля Велда превратилась в нейтральную территорию, где обе стороны конфликта могли чувствовать себя в безопасности. Именно здесь проводились переговоры и обмен пленными. Именно отсюда выдвинулись в Шехию два каравана с детьми Лесных, в числе которых оказались наследники Великого леса. Совпадение или тщательно подготовленная месть? Не поспешил ли брат с мирным договором?

Наконец, мужчина уткнулся в окованную железом дверь с вырезанным гербом княжества – витой ракушкой, заключенной в венок из яблоневых цветов. Набор тонких отмычек, ловкость рук, некоторая доля терпения – и дверь со скрипом поддалась. Советник, выдохнув, пригнулся и шагнул в стылый полумрак замковых подвалов. Пахло переспелыми, подгнивающими фруктами и плесенью. По каменной кладке пузырились белесые островки подземных грибов. Под ногами то там, то тут едва слышно хлюпали лужи – море год за годом подмывало склон, на котором вырос замок семьи ван де Велда, угрожая обрушить его в скором времени.

Чем дальше крался Людек, тем суше становилось вокруг. Коридор постепенно забирал вверх. Впереди забрезжил свет факела, пахнуло чадом и гарью, вытянулись спиралью ступени…

- Вот и встретились, дорогой племянничек.

За спиной советника лязгнули створки решетки. Он досадливо поморщился. Пятачок между подъемом в жилые помещения и входом в подвал оказался с секретом. По освещенной лестнице плавно, неторопливо спускалась женщина в красных лаковых туфельках. Горделивая осанка, все еще хорошая, несмотря на легкую полноту, фигура, высеребренные сединой волосы, сплетенные косой до колен. И морщинистое лицо, от переносицы до кончика носа скрытое золотистой полумаской. Сузанна ван де Велда с отстраненным любопытством рассматривала своего пленника, как диковинку в зверинце.

- Как глупо и самонадеянно, мой дорогой, - пропела она, недобро улыбаясь. – Вернуться в края, откуда едва унес ноги, пробраться в дом, как вор… Что ты замыслил, племянничек?

Следом за княгиней спустились четверо стражников в черненых кольчугах, тут же окружив лазутчика.

- Всего лишь хотел доставить вам мирный договор от нового короля Шехии. – Людек склонился в глубоком поклоне, протягивая скрепленный печатью свиток. Раз он попался в столь хитрую ловушку, стоит отдать должное изобретательности ее хозяйки.

- Миленько, - княгиня развернула бумагу, скользнула взглядом по тексту и отбросила лист в сторону. Из темноты за ее спиной тут же соткался еще один стражник, с радостью поймавший предложение о мире. – Но у меня будет условие, после удовлетворения которого я соглашусь дружить с вами, мальчики мои.

- Не могу понять, почему вы упорно зовете нас своими родственниками, княгиня. – Советник подбоченился, нагло разглядывая властительницу местных земель. Ситуация была неприятной, но все же не критической.

- Как? – идеальной формы брови приподнялись в удивлении. – Не ты ли Людек ден Поль, второй сын старого шехского короля, брат юного Йозефа?

- Рад, что удостоен чести быть узнанным.

- О, конечно, малыш. – Княгиня склонилась к его лицу, ласково погладив по щеке острым ноготком. – Тебя я узнаю в любом обличии.

- И все же, почему вы зовете меня племянником? – Людек попытался было заглянуть ей в глаза, и еле подавил желание отпрянуть назад. В глубоких синих очах вдовой княгини плескалось безумие. Тихое до поры до времени, оно делало свою носительницу смертельно опасным противником. - С князем ван де Велда королевская семья не состоит в родственных связях.

- С ван де Велда – не состоит. – Княгиня со смешком прошлась вдоль стен, попутно нажимая белой ладонью на камни. Стены задрожали, взвились облачка пыли – и вот в появившихся словно ниоткуда нишах показались два вырезанных из мрамора стула, стол и лежанка. – Располагайся, Людек. Здесь тебе придется задержаться надолго.

- Не уходите от темы, Сузанна, - поторопил женщину королевич. – Что позволяет вам звать меня, а значит, и моего брата, племянниками?

- Экий ты недогадливый, - недовольно скуксилась княгиня, замирая около тонких перил лестницы. – Ваша покойная матушка – моя сестра, неужели так сложно понять? Странно, нам всегда пеняли на внешнюю схожесть. Поверишь ли, племянничек, меня даже не пускали к вам во дворец, пока милая Снежана не стала королевой. Заставляли носить эту дурацкую маску! Боялись, что ваш папенька перепутает, чего доброго.

Кусочек выделанной кожи сполз с лица княгини, обнажив до боли знакомые по детским воспоминаниям черты. Пусть и поправленные временем, но… Такой могла бы стать королева Снежана лет в пятьдесят.

Перейти на страницу:

Все книги серии Источник равновесия

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза