Источник счастья

— Да, очень хорошая картинка, просто замечательная, — согласился Кольт.

«На самом деле, я не прослушивал все разговоры. Мне было некогда и лень. Я привык полностью доверять Ивану, иначе ведь невозможно. Глупый старик заразил меня своей профессиональной паранойей, теперь вот голова раскалывается, таблетки не действуют».

— Первую презентацию, закрытую, для узкого круга, можно провести во дворце графа Дракуловского, его как раз недавно отреставрировали. Там чудный парк, свежий воздух, можно устроить все в классическом русском стиле. Простые закуски — икорка, грибочки маринованные. Народный хор в костюмах, цыгане с медведем, катания на санях.

— Наташа, там музей. — Кольт закрыл глаза и принялся опять разминать виски.

— Ну и что? Я уже говорила с директором, вполне нормальная тётка, просит недорого. Петя, у тебя головка болит? Бедненький. Давай помассирую.

— Попробуй. Но только молча.

Когда верная Тома заглянула в кабинет и сообщила, что ему пора в Кремль, голова почти прошла. То ли таблетки подействовали, то ли Наташин массаж.

— Да, мне тоже пора, — сказала Наташа, — как раз через полчаса я обедаю Желатинова в «Метрополе».

— Кого?

— Ты не знаешь Желатинова? Он писатель, жутко раскрученный, председатель комиссии по премии «Шедевр века», член Общественной палаты и Международного клуба классиков. Сегодня я его обедаю, на той неделе везу в Милан, одевать. Что ты так смотришь? Думаешь, он поест, оденется и кинет нас?

— Нет. Разумеется, не кинет. Скажи, а на фига Светику литературная премия «Шедевр века»?

— Ну, как это — на фига? — обиделась Наташа. — Светик хочет!

***

Оказавшись дома, Пётр Борисович улёгся на диван в своём кабинете, надел наушники.

— Дмитрий Николаевич, вы что-нибудь рассказали дочери?

— Нет.

— Почему?

— Поймите, все это очень сложно. Я пока не могу разобраться в собственных чувствах, не знаю, как мне относиться к этому человеку. Конечно, мне жаль его, я готов признать, что он мой родной отец, мы действительно с ним похожи, но я прожил огромную жизнь без него, он — без меня. У нас совершенно разные, противоположные взгляды, убеждения.

— Дмитрий Николаевич, подождите, не нервничайте, выслушайте меня спокойно.

— Я уже в десятый раз слушаю вас спокойно и не понимаю, чего вы хотите? Пожалуйста, одну минуту. Будьте добры, ещё водички без газа. Мне нужно принять витамины.

Возникла долгая пауза. Было слышно, как звякнул стакан, как Лукьянов запил свои таблетки. Потом заговорил Иван. В голосе его звучала лёгкая усталость, но никакого раздражения.

— Хорошо. Давайте начнём сначала. Ваш прадед, Михаил Владимирович Свешников, сделал великое открытие. Возможно, самое великое в области биологии и медицины. Вся информация о нём хранится у вашего отца, Михаила Павловича Данилова. Он, в силу своего возраста, характера, по каким-то одному ему ведомым причинам, не желает, чтобы открытие его деда было передано современным учёным, специалистам, исследовано и в дальнейшем использовано на благо всего человечества.

— Иван Анатольевич, скажите, вы сейчас выступаете от имени современных учёных или от имени всего человечества?

Опять пауза. В наушниках шорохи, далёкие невнятные голоса, звон посуды. Наконец голос Зубова произнёс:

— Пожалуйста, два эспрессо. Нет, спасибо, десерта не надо.

Тишина. Щелчок зажигалки.