Источник Шиюна

- Если вы действительно ищете убежище, - сказал Байдарра, - вы будете его иметь. Еда, одежда, все, что вам необходимо. Охтидж-ин даст вам приют.

- И откроет утром ворота? - спросил Вейни.

Лицо Байдарра было непроницаемым.

- Мы озадачены, - сказал Байдарра. - И до тех пор, пока мы озадачены, наши ворота будут закрыты. Сомнения, возможно, будут быстро разрешены. Мы поищем на дорогах ту леди, о которой вы упомянули. А вы будете иметь приют на ночь.

Вейни поклонился самым вежливым способом.

- Я благодарю вас, милорд Байдарра, - сказал он почти беззвучным голосом.

Они опять пошли через открытый коридор, все еще в сопровождении стражи. Вейни держал Джиран рядом с собой, чтобы стража не разлучила их. Джиран казалась бездыханной и едва понимала, что происходит. Вокруг сновали суетливые слуги, одетые в коричневое, с подносами и постельным бельем в руках. У каждого из них был темный шрам на правой щеке. И Вейни понял, что это были шрамы от ожога на живом теле, знак, отличавший домашних слуг от толпы снаружи. Гнев закипел в нем от того, что лорды в Охтидж-ине могли метить людей, словно это были души, предназначенные служить им в замке. А люди пошли на это, только чтобы избежать нищеты, царившей снаружи. Возможно, это убило в них все человеческое.

Спираль сделала зигзаг, они прошли по прямому коридору и вышли на другой виток, который вел снова вверх, и оказались в одной из внешних башен. Перед ними распахнулась дверь в скромный холл, где в очаге весело плясали языки пламени. Он был застелен коврами и отделан деревом, посередине стоял длинный стол, покрытый льняной скатертью. Слуги, склонив головы, торопились на скользящих ногах покинуть комнату, подгоняемые командами.

Стража исчезла и двери закрылись. Снаружи упал засов, отдаваясь эхом - неприкрытая правда гостеприимства кваджлов. Вейни с негодованием посмотрел на деревянную дверь, страх и гнев одновременно вскипели в нем и комок подступил к горлу. Но он обнял дрожащие плечи Джиран и подвел ее к очагу. Он усадил ее там, где она могла прислониться к камням. Ее голова поникла, она вся дрожала. Наконец-то долгожданный отдых. Но чувство голода все еще беспокоило его, а вид еды и напитков был слишком соблазнительным. Он принес поднос с мясом и сыром и сел рядом с Джиран. Его руки тряслись от усталости и возбуждения, и он положил их на камни, встав на колени перед очагом. Он налил две пенящиеся чашки и вложил одну из них в безжизненную руку Джиран.

- Пей, - сказал он горько. - Мы достаточно заплатили. Им нет смысла отравлять нас.

Она подняла обе руки и сделала большой глоток из чашки. Он отхлебнул питье, чувствуя кислый вкус, но влага эта действовала успокаивающе. Джиран опустошила свою, и он налил ей еще.

- О, лорд Вейни, - сказала она наконец, и ее голос был таким же хриплым, как и у него. - Это ужасно! Это ужасно! Это даже хуже, чем крепость Бэрроу! Лучше бы мы погибли.

Убежище, к которому стремились хию, связывая свои надежды с землей обетованной, плодородной и солнечной землей, дарующей жизнь. Жестокий финал.

- Если у тебя будет возможность, - сказал он, - беги и смешайся с людьми во дворе.

- Нет, - сказала она в ужасе.

- Там, снаружи, еще есть надежда. Посмотри на тех, что прислуживают здесь. Разве ты не видела? Лучше быть во дворе. Послушай меня - ворота могут открываться в течение дня. Они обязательно должны открываться. Ты пришла по дороге, и ты можешь вернуться по ней. Возвращайся в Хиюдж. Возвращайся к своим родичам. Тебе нет места среди кваджлов.

- Полукровки, - сказала она и сухо сплюнула; взъерошила свои слипшиеся волосы, ее желваки заходили. - Они лишь наполовину люди, или даже меньше. Я должна была бы относиться к ним так, как они сейчас отнеслись к нам, если слухи о моей бабке правда. Мы были королями Бэрроу, а полукровки были тогда попрошайками. Они были ненамного лучше, чем люди из низины. Теперь мы обокрали наших предков, утащили все золото и продали все полукровкам. Но я не поползу в эту грязь снаружи. Однако лорды, высокие лорды, такие как Байдарра, - они из древних, - Байдарра и один из его сыновей. - Она дрожала. - У них такая же кровь, как у нее, а вот священник... - Она фыркнула и презрительно пожала плечами. - Глаза у священника темные, а волосы светлые, как и у остальных. Они не лучше, чем я, и я не боюсь их. Я не пойду назад.

Все, что она сказала, он проглотил молча, с холодком в сердце; даже маай претендовали на родство с кваджлами, и он не мог этого понять. Вейни выругался и прислонился к камину. Положив голову на руки и уставившись в огонь, он стал думать, что ему делать.

Ее рука легла на его плечо, мягко, пугливо. Жара стала обжигающей. Он страдал, не желая думать о том, что его ждет.

- Я не пойду назад, - повторила она.