Источник вечной жизни

На самом деле, как уже успела понять Лиля, Алексей по натуре являлся неисправимым пессимистом, однако сегодня он был как-то особенно не в духе.

– Это все из-за праздника, – тяжело вздохнул физик, ковыряя вилкой в салате. – Главный велел всем присутствовать – корпоративная солидарность, понимаешь... А кому он вообще нужен, праздник этот?

– Что за праздник?

– Ты что, объявлений не читаешь? В пятницу мы празднуем год со дня открытия Центра – подумаешь, какое событие! В общем, будет какой-то там концерт с приглашенными артистами, а потом банкет. Разумеется, никого приличного не пригласят – на это денег нет, да и банкет, скорее всего... У тебя как с танцами?

– Никак, – честно ответила Лиля. Она ходила на дискотеки всего пару-тройку раз за всю жизнь и, как правило, пока ее подруги плясали с кавалерами, подпирала стенку: ну не выглядела девушка желающей развлекаться, и все тут!

– Вот и у меня – никак, – понимающе кивнул Алексей. – Если бы не распоряжение главного, я бы и не пошел, но он выразился достаточно ясно, а мне неприятности не нужны... А ты, я смотрю, уже врагов себе наживаешь?

Он перевел разговор на другую тему так неожиданно, что Лиля не сразу сообразила, о чем говорит физик.

– Да я про Дмитриева и Кана, – пояснил он в ответ на ее недоуменный взгляд. – Тебе удалось снова вбить между ними клин!

– Да не хотела я ничего вбивать! – обиделась Лиля. – Я только пыталась помочь человеку...

– Понятно, что не хотела. Поговорку слыхала: благими намерениями вымощена дорога в ад?

– Послушай, ну откуда мне было знать, что Павел и Кай не ладят?

– Да и не надо тебе знать – просто не вмешивайся! Не успела приступить к работе, как уже стала причиной скандала...

– А что за кошка пробежала между этими двумя? – решилась задать вопрос Лиля, поняв, что сейчас, возможно, ее единственный шанс все выяснить.

Алексей задумчиво посмотрел на нее, сдвинув очки на кончик носа.

– Это давняя история, – произнес он наконец. – Началась еще в старой клинике... Павел и Кай давно знакомы – учились на одном курсе в Меде. Павел пошел в аспирантуру, а Кай сразу начал практиковать. Дмитриев так и не сумел защититься – не поладил с научным руководителем, и тот его выкинул. Кай за это время поднабрался опыта, поработал в Южной Корее и Израиле, защитился, а потом пришел в больницу к Никодиму, тогда еще не заву. Кай вообще – хирург-онколог широкого профиля, но, так как специализировался он по нейрохирургии, Никодим буквально «вырвал» его с хирургического отделения и перетащил к себе. Павел тогда уже работал, и у них с Каем начались настоящие гонки на выживание: каждый считал себя лучше другого и пытался всячески это доказать. На соперничество смотрели сквозь пальцы, считая, что оно может даже в какой-то степени пойти на пользу. А потом, как говорится, «случилось страшное».

– И что же? – выкатила глаза Лиля, подавшись вперед.

– От Павла сбежал первый пациент.

– Да ты что?

– Ага, представляешь? Он вообще-то хороший врач, но вот с людьми ведет себя... Короче, боятся его пациенты. А Кай, хоть и суров с виду, нянькается с ними, как с малыми детьми, разговоры разговаривает, журнальчики почитывает, имеет кучу знакомых в Институте ядерных исследований. Там есть большой иммунологический отдел, занимающийся нетоксической терапией, и частенько Кай направляет пациентов туда, что затем позволяет делать операции, при которых заведомо не все опухолевые ткани удаляются... Понимаешь, наше отделение – одно из самых тяжелых, и порой здесь главное не вылечить, а просто существование облегчить. А для того, чтобы все-таки вылечить, нужно действительно этого хотеть – и неважно, кто именно поможет пациенту, Кай заинтересован в том, чтобы он получил всю возможную помощь. А Павел... Ты пойми, я ничего плохого о нем не скажу, но он хочет, чтобы больные понимали, что он – их единственная надежда. Он берется за любую операцию, если верит, что сможет победить, и отказывается, если чувствует, что не сумеет. Павел не считает нужным искать другие пути, звонить кому-то и направлять собственного пациента к тому, кто знает и умеет что-то лучше него самого, вот в чем штука.

– Но он же и не обязан, верно? – спросила Лиля.