Источнику не нужно спрашивать пути

Во многих культурах у людей существует особое место для поминовения усопших. Мы вешаем изображения наших умерших родителей, братьев, сестер. Это тихое поминовение. Когда мы смотрим на них, это глубоко, тихо и целительно воздействует на душу.

— А если этого не делать, что тогда? Многие не придают этому значения.

— Человек чувствует себя полным, когда для всех членов его семьи есть место в его душе. Каждый раз, исключая кого-то из членов своей семьи, человек несет утрату. Тот, кто отвергает своих родителей, чувствует пустоту внутри себя. Ему недоступна полнота жизни. Если я дал место в моей душе каждому, кто принадлежит к моей семье, я чувствую не только свою полноту, но и свободу. Те, кого я отвергаю, дергают меня и берут к себе в плен. Я отвергаю их потому, что вижу и думаю о них. Те, для кого есть место в моей душе, оставляют меня в покое.

300

Образыжизниисмерти

— Жизнь и смерть тесно связаны между собой. Я нахожусь под впечатлением сказанного вами.

— В одном из своих писем Рильке приводит такое сравнение: наша жизнь или, лучше сказать, наше бытие подобно пирамиде. На вершине пирамиды находятся прошлое, настоящее и будущее. Там что-то происходит. Ниже этого уровня, где все покоится, — все едино. Там нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Там все покоится, и все в сохранности.

Удивительно, что в творческом процессе музыканты или поэты замечают, что внезапно пришедшие им слова или образы являются заданными. Они появляются внезапно, иногда частично. Позже они складываются в единое целое, как будто выявляя что-то, что было раньше. Это соответствует образу, созданному Рильке.

— Ас вами было такое ? Как можно попасть в эту сферу ? Вам удавалось проникать в эти глубины?

— В этот процесс?

— Что это, небо? Или это?..

— Нет. Тот, кто пытается себе представить источник, первопричину жизни, тот, с моей точки зрения, далек от этого опыта. Это остается тайным. Покуда я уважаю тайну, не пытаясь назвать ее, не пытаясь заботиться о ней, я покоен. Оттуда я черпаю силу. Но если я пытаюсь проникнуть в нее, хочу овладеть ею, хочу примириться с ней, настроить ее благожелательно по отношению к себе, принести жертву, чтобы умилостивить ее, она исчезает.

— Это что-то потустороннее?

— Я бы назвал это «по ту сторону времени». Не более. Или, точнее, «по ту сторону моего времени».

— Вы не могли бы еще раз описать образ пирамиды, это вначале было для меня не совсем понятным. Для меня это безумно красивый образ.

— Когда пытаешься зафиксировать некий образ, он теряет силу. Если обозначить образ только намеком, он трогает душу. Если пытаешься удержать его, он ускользает от тебя.

Преимуществожизни

— Как лучше всего обращаться с жизнью и смертью? В наше время это табуированная тема. Но в смерти, может быть, зак-

301

лючена и огромная энергия для жизни, если хранить ее в себе. Это так?

— Вопрос был: как лучше обращаться с жизнью и смертью? Первое для меня — это то, что жизнь имеет приоритет.

Достаточно предстать перед смертью, когда придет время. Именно тогда это легче всего сделать. Если в течение всей жизни все время думать о смерти, это отрицательно влияет на жизнь. Это не может влиять положительно.

Но если человек тяжело болен и должен предстать перед своей кончиной, тогда нужно посмотреть смерти в лицо, посмотреть ей в глаза и склониться перед ней. В таком случае часто разворачивается ожесточенная борьба. Так бывает, например, с больными раком. Такого больного я прошу смотреть на свою смерть до тех пор, пока он не увидит ее. Часто больной борется с этим, противится этому: Но после он медленно успокаивается. Если он склоняется перед своей смертью, то получает от нее большую силу. Тогда он сможет прожить то время, которое еще осталось, полно. Тогда оставшееся время становится для него очень ценным, и он больше не боится смерти. Он рассматривает смерть как то, к чему он медленно движется, или то, что примет его после к себе.

— Может, мысли о смерти приводят к тому, что начинаешь жить более последовательно, более ответственно? Если я осознаю конечность жизни и говорю себе, что я ответственен только перед моей смертью, и больше ничего?