Исток

Быстро и легко по берегу, чуть медленней в толпе у причала, от меня отшатывались, кричали вслед, но я все бежала, считая вдохи и выдохи. Собьешься здесь — собьются и ноги. Еще одна наука отроков в Инессе — раз прошел, не забудешь никогда. Пронесешься по лесу, а потом закроешь глаза и расскажешь наставнику, что видел по дороге. Не поленится, сходит проверить. Выворачивать на улочку, где стоял «Большой ясень», я не стала, свернула на параллельную.

Обогнув трактир, заглянула в окно, распахнутое по летнему времени. Мы с белобрысым добрались почти одновременно. Видно, он еще ждал подкрепления, да шел пешком.

Один прийти к колдуну он не решился, знал, с кем дело имеет. Удивительно, но не подстерег, как меня, в безлюдном месте. Или наоборот? Боялся остаться с белоглазым колдуном без свидетелей, думая, что не переживет такой встречи?

— Рон, — без удивления прошелестел холодный голос, — пришел-таки?

— Что же ты от меня по углам прячешься? Боишься?

— Руки марать неохота. — Рон заскрипел зубами, но дернувшимся было подручным показал стоять за спиной. Я осторожно шагнула вдоль окна, но Майорина все равно не разглядела, зато белобрысый со свитой были как на ладони.

— Я не буду просить поединка, я буду просить суда.

— С чего бы? — Не видела, но знала: левый уголок губ приподнялся вверх.

— Ты нарушил условия, использовал свою чародейскую силу для победы.

— Лжешь. Даже не пытался, нужды не было.

— Ты убийца. И ты поплатишься за нарушение законов поединка.

— Твой брат знал, на кого поднимает руку. А ты остался в выигрыше, должен доволен быть.

— Я потерял брата, — зло бросил Рон.

— Зато приобрел знатное наследство, не рад?

— Золото не заменит мне его!

— А по-моему, уже заменило, — хмыкнул колдун. — Вон каких себе побратимов нанял, они, поди, побойчее твоего старшего будут. Что делать — не велят, наоборот, слепо подчиняются.

— Ты придешь на суд, колдун.

— Не чувствую себя виноватым.

— Пойдешь, твоя девка у меня. И я спущу с нее шкуру, хочешь умыться и ее кровью?

Некоторое время Майорин молчал.

— Чем докажешь?

Рон достал кожаный браслет из мошны на поясе. Швырнул колдуну.

— Доволен?

— Вполне. — В окне мелькнуло испуганное лицо трактирной девки.

— Уйди, дура, не мечись под ногами. — Белобрысый ухватил ее за косу и отшвырнул к кухонной двери.

Служанка торопливо спряталась в проеме. «У кухни свой вход», — вспомнила я. На него выходили окна моей комнаты. Я завернула за угол и уперлась носом в забор, ограждающий хозяйственный двор. Забор был новым и добро сколоченным, легко не перелезешь, щели не найдешь. Пришлось бежать до тележных ворот, цепь накинули для порядка — я меж створок пролезу.

На ступеньках стоял незнакомый мужик, стоял напряженно, готовый в любой миг ринуться на помощь к своим в трактире. Меня он не заметил, слишком внимательно вслушивался в разговор внутри, не думая, что угроза пойдет со двора. Кожаная подметка не издала ни звука, левой рукой я зажала ему рот. Сейчас! Не дать опомниться!

Правая рука замерла. Нож, который должен был перерезать мягкое незащищенное горло, замер. Я знала, что делать. Знала малейшее движение…

Он резко выгнулся назад, будь я на пядь выше, он угодил бы мне затылком в лоб. Но я успела нырнуть вниз, извернувшись лаской, отпрыгнуть назад.

Я ждала крика. Он молчал, велика ли угроза — девка, не решившаяся его убить. Ухмылка вышла мерзкой, масленой.

Пятиться долго не вышло, на седьмом шагу меня встретила поленница, сложенная вдоль забора. К оружию мужик не притронулся, решил взять голыми руками. Я зло смотрела на противника, хотя злилась на себя. Сколько раз я раздумывала над тем, как придется забрать чужую жизнь, но не так. Не со спины.

Девка глупая, прав колдун. Предупредила, называется. Исток зашелестел внутри пеплом, который разносит ветер. Голову и руки залил жар, ставший за несколько дней привычным. Что бы сталось со мной, не встреть мы Майорина? Или ничего? Знала ли моя матушка, как вести себя с пробудившимся истоком, может, и ее не взял бы соблазн испить чистой силы?

Везение ли? Рок? Я сплела руки ладонями наружу и изо всех сил толкнула вперед воздух. Зашелестела земля, зашумела листва на старой вишне, срываясь с веток. Противника сбило с ног. Остаток двора я пролетела, будто исток гнал и меня, захлопнула дверь перед удивленным недоумевающим лицом. Засов задвинулся, чуть скрипнув в пазах.

В зал я ввалилась красная, растрепанная, тяжело дыша.

— А ты говорил, что схватил ее. — Ни один мускул на лице не дернулся. — Видно, девку спутал, они, знаешь ли, все чем-то похожи… Коса, грудь…

— Как? — перебил колдуна Рон.

— …попа, — закончил Майорин.

Немногочисленные посетители, затихшие было, ожили, засмеялись.

— Значит, по добру ты не пойдешь?

— Не пойду, — согласился колдун, хрустнул костяшками пальцев, разминая руки. — Мне и здесь хорошо.

— Тогда — взять его! Я наместник переправы, приказываю тебе сдаться. Это последний раз, Майорин. Слышишь!

— До наместника дослужился? Думал, эту должность твоему брату пророчили, тоже по наследству перешла? — Рон побелел. — Смотрящего пригласите. Без него с места не сдвинусь.

— Девку в поруб.