Исток

— Сердце остановилось. Отложим поединок.

— Нет. — Сворн выпрямился, сбросил мою руку. — Не надо откладывать. Я буду смотрящим.

— Ты? — удивился Рон. — Мальчишка?

— Я маг, — холодно произнес парень. — Сомневаешься?

Народ одобрительно заголосил, Сворна они знали хорошо и пареньку доверяли. Последний год звали чаще его, а даже если не его, то приходил все равно он.

Рон не посмел идти против толпы:

— Хорошо. Назначаю тебя новым смотрящим. Но без одобрения Инессы…

— Я одобряю, — хрипло прошелестел Майорин. — Как представитель Инессы.

Наместник нервно дернулся, шагнул ближе к ратникам, но те как завороженные смотрели на Яриния.

Для поединка освободили пятачок на площади, народ оживился, опомнились торговцы. Поединок пришелся людям по нраву больше, чем казнь. Тут и исход неизвестен, и ставки сделать можно, и поболеть за приглянувшегося героя. Смерть смотрящего несколько омрачила души, но не настолько, чтобы позабыть подколоть дружка и собутыльника глупой ставкой или излишним волнением.

Сворн стоял в первом ряду рядом с Яринием. Тот кивнул поединщикам, мужчины обнажили мечи.

Два блестящих на солнце лезвия зависли в воздухе, чтобы встретиться с равнодушным звоном. Какое-то время они примеривались друг к другу, кружа в медленном, будто ленивом, танце. Хорошим воином был Рон, хорошим мечником. Он оценивал колдуна, постепенно ускоряя атаки. Колдун больше отбивался, не торопясь нападать, но и выпады отражал один за другим.

Понятно, почему в прошлый раз некоторым показалось, что колдун воспользовался магией. Стоило Рону перестать осторожничать и рассматривать противника, как то же перестал делать колдун. Мелькнула серебристая молния меча, рассекая воздух. Мелькнула вторая… Как давешняя гроза метали бойцы молнии.

Первая россыпь алых бусин осталась на одежде наблюдающих за боем людей. Рон облегченно вздохнул — достал. Колдун этого и ждал.

Голова наместника покатилась к быстро отступающей толпе.

— Колдовал ли я? — прошептал Майорин.

— Нет. Это был честный бой, — громко сказал Яриний и уже тише ратникам: — Уберите здесь.

Ратники как во сне подошли к нему, готовые подчиняться приказам.

Майорин оперся на меч, вытер взмокший лоб и хмуро посмотрел на меня:

— Я же велел тебе уехать…

Ральера хоронили на рассвете, но поспать ночью мне не удалось. В доме смотрящего бушевало неприкрытое черное горе. Пахло настоем валерьяны, пустырником. Громко, навзрыд ревела старшая дочь, тоненько пищала младшая. Сворн же всю ночь сидел с матерью, которая за эту ночь превратилась в старуху. Карин не плакала, она лежала, отвернувшись к стене, и молчала, закусив бескровные губы.

— Разве сердце могло просто взять и отказать? — спросила я колдуна, осторожно подтягивая нитку, он сверкнул глазами и не ответил. Не особо потреплешь языком, когда тебе штопают рану. Рон распорол ему внешнюю сторону бедра.

— Оно отказало не просто так, — отозвался Яриний. — Он тоже порвал веревку. Вы, Майорин, страшно везучий. Сворн, Ральер, я.

— Вы? — Майорин поморщился; может, мне показалось, но глава охраны вызывал у колдуна плохо скрываемую неприязнь.

— Ральер вызвал меня, я был неподалеку. Интересно другое: было четыре попытки. Кто четвертый?

Колдун пожал плечами.

— Сворн нашел на берегу кинжал, — продолжила размышлять я, — накопитель… Одной капли крови достаточно, чтобы он вытянул силу.

Майорин резко повернул голову и тут же скривился от боли.

— И где он?

Мужик наступает на мою юбку, я торопливо распускаю узел пояса…

Тогда я думала только о Ральере.

— Где он, Айрин?

— Не знаю.

Выслушав мою исповедь, колдун посерел.

— Ты закончила шить?

— Да.

— Наложи повязку.

— Майорин, я тогда…

— Молчи лучше. Опиши подробно кинжал. — Он снова неосторожно повернул голову, потревожив шею.

— Скажите спасибо, что они петлю натягивают так, чтобы удушить, а не шею сломать, — утешил его Яриний.

— Спасибо! — прохрипел колдун. — Спасибо тебе, Айрин!

— А я тут при чем?

— Если бы ты не попыталась меня «спасти», — язвительную речь прервал кашель, — я бы сбежал ночью.

— С асбестовыми веревками на руках?

— Я их снял! Но после твоей помощи охрану утроили. А меня спеленали.

— Мог бы и так выбраться, раз такой умный и ловкий, — надулась я. Нога после вчерашних забегов еще ныла.

— Одно дело — незаметно оглушить двух-трех обормотов, другое — перебить дюжину ратников, служащих Велмании.

— Рону!

— А он служил Велмании. — Майорин зло на меня посмотрел и махнул рукой. — Глупая девка, я тебе что велел?

— Не смей на меня… шипеть! Змей подколодный!

— Успокойтесь, все обошлось. Даже законно!

Теперь мы уставились на эльфа. Он поспешил объяснить:

— По кодексу я имею право забрать любого смертника и предать его заслуженной каре.

— И что вы со мной сделаете? — невесело хмыкнул колдун.

— Поединок послужил заменой казни. Я давно хотел убрать Рона, он был почти неуправляем.