Исток

Та была написана на бараалле — древнем языке колдунов, почти позабытом в наши времена. Он стал своеобразным знаком для магов — языком науки, знания. Я читала ее с трудом, кое-где Майорин подшил листы с переводами и комментариями, хотя разобрать почерк колдуна порой было сложнее, чем древний язык. Ее Майорин попросил не только прочесть от корки до корки, но и вызубрить наизусть. Я несколько месяцев переписывала эту книгу, попутно переводя на велманский. Неизвестный летописец педантично собрал воедино все виды существ с магическим геном.

На последних страницах почерк был другой, очень знакомый. Майорин год за годом скрупулезно добавлял новые записи.

Первые страницы писатель отвел колдунам. Дальше шли все магические существа, нареченные простым народом нечистью и нежитью.

Я мысленно открыла книгу там, где Майорин вклеил повидовое перечисление всех известных ему тварей, и начала вспоминать, по очереди отметая неподходящих.

«На мосту у нас дрянь какая-то поселилась, днем и носа не кажет, а ночью вылазит и на людей кидается». —Тварь выбрала определенное место, она поселиласьв Выбеленках. А значит, построила логово, может, даже гнездо…

«Да и не думаю, чтоб они мертвяков после убиения грызли». —Грызет, но не ест целиком, не утаскивает тело в логово, не ждет мертвецкого душка. Хищник, но больше лакомится,нежели ест.

«Это ж получается, она по шесть дней голодает, а на седьмой на охоту идет». — Почему она нападает периодически? Или тут дело в потребности? Но отчего не забрать тело целиком… Если только…

«Да ничего там нет, днем, правда, — ночью боязно». —Верно! Она приходит на мост раз в седмицу. Приходит, чтобы…

Кое-что все же меня смущало, но бывают исключения из правил, бывает и так, что зверь ведет себя иначе. Например, если он вынужден прятаться или прятать кого-то. Раненого товарища, потомство.

Я заколотила в соседнюю дверь и, не дожидаясь ответа, толкнула створку.

— Вьерд!

— Уверена? — Майорин оторвался от мятого письма.

— Почти.

— Так почти или уверена? — будто смутившись, он скомкал бумагу и поискал взглядом куда деть. Потом сам себе усмехнулся, бросил на пол, схватил рубашку и вылетел в коридор, кинув вдогонку:

— Пошли, проверим.

Я подобрала комок и хотела развернуть. Внезапно меня обжег стыд. Не мое это дело.

Я хотела выкинуть письмо, но вместо этого сунула в карман куртки, которую держала в руке. Потом выброшу…

Сторож закутался в шерстяной плащ и подремывал все там же. Мы его разбудили, и он выдал нам бирки.

И все-таки с темнотой стало легче. Жарило теперь только снизу, от земли. Из пожухлой травы звучно ворчали ночные кузнечики, наполняя воздух сладким стрекотом. Странное ощущение, когда звук смешивается с запахом и кажется чем-то неразделимым. Я резко наклонилась и накрыла рукой стрекочущий пучок травы, из-под пальцев выскользнуло несколько мелких ночных музыкантов.

— Брось дурить, вьерд тебя ждать не будет.

— Откуда ты знаешь, может, у него тоже настроение хорошее?

— И он кузнечиков по кустам гоняет? Тогда бы наша работа заключалась исключительно в тушении пожаров.

— Тебя это, похоже, не радует?

— Вьерд тоже, — буркнул колдун, проверяя, хорошо ли ходит в ножнах меч. — Нам туда.

Мост был небольшой — шириной в одну телегу — и не очень длинный. От воды до нижних бревен локтя четыре, не больше. За речкой действительно стояла кузница, там и сейчас горело окошко, а из трубы валил дым. Видно, овдовевшему кузнецу не спалось ночами.

План был прост, мы сидим в кустах и ждем вьерда, если к назначенному сроку тварь не появляется, я иду работать приманкой. На мои возмущенные крики Майорин ответил, что зачет мой, идея тоже моя, и шансов, что колдун засадит в него заклинанием, прежде чем тот меня загрызет, больше, и, значит, у меня шансы тоже есть. Я в который раз за сегодняшний день смирилась с судьбой и молча сидела в кустах.

— Иди.

— Всегда рад от меня избавиться?

— А как ты хотела, коли от тебя одни неприятности. Вот сейчас подожду, пока он тебя схарчит, а потом пойду компенсацию у старосты требовать.

— В новой ученице?

— Деньгами возьму. Иди давай.