Исток

Аскольд твёрдо заявил, что войско тавроскифов не отступит от стен Константинополя, пока не будет уплачено по пятьдесят номисм «на ключ», то есть на каждую уключину. При этом имелось в виду, что солидное вознаграждение должны были получить не только воины, но также и все второстепенные участники похода, а сверх этого империи надлежало уплатить сто тысяч номисм для раздачи в виде вознаграждения архонтам руссов.

   — Не может выгода, выращенная в бороздах несправедливости, принести плоды, не вызывающие в дальнейшем раскаяния, — заметил диакон Константин. — И даже прежде, нежели полученное при насилии золото доставит всем вам удовольствие, оно сумеет причинить всем вам и неизбывную печаль. Опасайтесь выгоды, основанной на насилии и несправедливости, бойтесь её пуще всего!..

В ответ на эту прочувственную тираду Аскольд заметил, что и насилие и несправедливость прежде всего исходили от империи, а завершил свою тихую отповедь вопросом:

   — Разве наше насилие не было вынужденным?

Переговоры грозили соскользнуть на опасную дорогу взаимных упрёков, и Феофилакт деловито уточнил численность войска тавроскифов.

   — У стен Константинополя находятся пятнадцать тысяч воинов. Но если переговоры по какой-то причине затянутся, сюда подойдут ещё шесть-семь тысяч...

   — Полагаю, отвечало бы нашим общим интересам завершить переговоры в самое ближайшее время, — сказал Феофилакт. — Переговоры могли бы завершиться сей же час, если бы сумма претензий была снижена хотя бы до сорока номисм на каждого воина, не затрагивая при этом интересов архонтов, коим затребованная сумма могла бы быть выплачена полностью.

Варварские послы посовещались накоротке, и Аскольд сказал, что тавроскифы считают предложения патрикия Феофилакта разумными и соглашаются на выплату контрибуции по сорок номисм на человека.

Тут же подсчитали, и оказалось, что выплате подлежала сумма в семьсот тысяч номисм.

И в эту минуту совершенно неожиданно для Феофилакта горячо и сбивчиво заговорил Василий — до него вдруг дошло, что тавроскифы потребовали для себя почти десять тысяч литр золота!..

Феофилакт попытался было успокоить разволновавшегося протостратора, однако Василий упрямо твердил одно:

   — Ты не можешь обещать им это! Ты должен посоветоваться с казначеями, ты должен испросить позволения его величества...

Раскрасневшийся в гневе Василий был неукротим.

   — Уважаемые послы великого кагана Дира!.. Я предлагаю сделать ещё один перерыв, во время которого обе стороны подготовят проекты мирного договора, — поспешно предложил Феофилакт, опасаясь, что тавроскифы, подозревающие греков в дипломатических ухищрениях и всяческом коварстве, могут воспринять простодушные речи Василия как попытку нахально сбить цену контрибуции.

Аскольд понимающе усмехнулся и согласился с таким предложением.

Решено было вновь сойтись в трапезной после того, как будут готовы к подписанию все документы.

* * *

Патрикий Феофилакт попросил диакона Константина, чтобы он оставил их наедине с протостратором Василием в надвратной церковке, и, едва за философом затворилась низкая дверца, сказал довольно резко:

   — Следовало бы тебе учитывать, что не наше войско стоит у врат столицы тавроскифов, но наоборот... Кто просит мира, тот платит дань!

   — Но они запросили слишком много, — постепенно остывая, сказал Василий.

   — Увы, это действительно так, — скорбно вздохнул патрикий Феофилакт. — Но если мы сейчас не заплатим им то, что они требуют, тавроскифы возьмут город копьём, и потери империи окажутся стократ большими!

   — Но — десять тысяч литр золота!.. — простонал Василий.

   — Разве платить доведётся лично тебе, из своего жалованья? — насмешливо прищуриваясь, спросил Феофилакт.

Василий ничего не ответил, однако Феофилакт, вглядевшись попристальнее в бесхитростное лицо македонянина, искренне переживающего ущерб, наносимый казне, вдруг подумал, что он очень давно не встречал людей, радевших о казне государства как о своей собственной.

— Для казны Ромейской империи семьсот тысяч номисм — вовсе не такие уж большие деньги, — сказал Феофилакт. — Выкуп, назначенный тавроскифами, вполне можно отнести к незначительным. Казне случалось нести гораздо более крупные расходы... На строительство храма Святой Софии было израсходовано в тридцать два раза больше золота, чем запросили тавроскифы. И за реконструкцию Большого Дворца император выложил золота в тридцать раз больше нынешней контрибуции...

Василий, поразмыслив, вынужден был согласиться с логичными утверждениями Феофилакта: действительно, если варвары ворвутся в Город и сожгут один только храм Софии или один только Большой Дворец, потери окажутся стократными.

Однако, убеждая протостратора не противиться назначенной сумме контрибуции, Феофилакт видел, что Василий был искренне огорчён предстоящими тратами, как если бы платить пришлось ему из своего кармана, и подумал, что для блага империи ей был бы весьма полезен именно такой монарх: основательный и расчётливый, решительный и немногословный...

* * *