Исток

— Слова в книге — это единственное, что у меня от него осталось, — сказал Линиум с неподдельной печалью в голосе. — Его образ стерли из этой Истории.

— Расскажи, что случилось, — попросил Сновидец. Даже не попросил, а потребовал.

Линиум нахмурился, словно черная туча затянула сияющий небосвод его мыслей.

— Начнем с того, что Поющий в Истоке не навлек на себя недовольство Сениды, — его голос был слабым и ломким. — Ей тогда было не до него. Она увлеклась разработкой нового типа злых чародейских сущностей, Дух-Ведьм, и ее даже устраивало, что ее сын обретается среди смертных и наблюдает печальные результаты воздействия времени и энтропии. Но люди любили его, а он дарил им сочувствие и сострадание, которого они не знали доселе. Несмотря на всю боль, которую я испытал при его зачатии, я гордился тем, что тоже принял участие в создании такого красивого и великодушного существа. Он часто ко мне приходил и говорил со мной смиренно и кротко. Как сын, который любит и уважает своего отца.

Лицо Линиума сделалось еще мрачнее.

— А потом, словно в нем разгорелось некое жаркое пламя, не дающее остановиться на полпути, Поющий в Истоке стал отделять свой провидческий дар от зла, которое Сенида скрыла в его судьбе. Он хорошо разбирался во всех Сверхъестественных Технологиях и знал, как сплести новые нити из уродливой пряжи Сениды. Единственное, что он не мог удалить из этого запутанного клубка, — свое собственное страдание. Оно было написано на пергаменте времени несмываемыми чернилами, и он даже и не пытался изменить эту структуру.

Из затравленных временем глаз Линиума теперь потекли слезы. Он опять указал на книгу в руках Сновидца.

— Открой ее, открой!

— Почему-то мне кажется, — сказал Сновидец, — что там будут ответы на все вопросы.

Линиум кивнул:

— Время пришло, Сновидец. Открой книгу.

Сновидец взял книгу двумя руками и дал ей открыться самой. Потом опустил взгляд на страницу.