Исток

Когда они закончили, колдуну уже казалось, что живым один из них отсюда не выйдет. Причем, на его взгляд, шансы были равными. Он оглядел себя в зеркале и, как ни странно, остался доволен. Старые привычки притупились, но до конца так и не исчезли. Подобранный костюм был страшно непрактичный с точки зрения трактового колдуна, но вполне устроил бы дворянина, на которого Майорин старался походить. Узкие черные штаны из мягкой кожи. Дублет до середины бедра с воротником стойкой, также черный. И плащ, ниспадающий до пола.

— Интересно, во что он превратится после прогулки по улице? — задал Майорин сам себе риторический вопрос.

Фантазия у мужчины работала превосходно, и серая тряпка в аршинных дырах представилась очень живо. Какая-то деталь категорически не вязалась со всем этим благородно-надменным видом. Поняв какая, колдун загрустил.

— Мне нужен цирюльник. — Портной тут же забегал.

Совершив два круга по мастерской, он скрылся за дверью.

Майорин смотрел ему вслед, раздумывая, стоит ли бежать пока не поздно. Но колдун остался сидеть на стуле. Через четверть часа вернулся портной, таща на буксире цирюльника.

— Вот взгляните, неограненный бриллиант, да-да, бриллиант! Какая стать, какая мужественность, и прячет, прячет за этими лохмотьями и лохмами!

— Вы правы, друг мой, — согласился цирюльник. — Но мы это исправим.

Щеки непривычно холодило ветром, им же растрепало подстриженные волосы, обрезать их «по последней моде» колдун не дал. Так что теперь «подровненные» пряди лезли в рот и щекотали выбритое лицо. Майорин также заметил еще одну неприятную деталь. С одной стороны, если раньше люди просто проходили мимо, теперь прохожие склоняли головы. С другой стороны, именно этого результата он и добивался: дворянин шел по улице, не колдун.

Государь Велмании Редрин Филин восседал на резном троне. Он был грузен и немолод, его черные чуть вьющиеся волосы были коротко острижены, под легкой (домашней) короной пряталась лысина, пухлые пальцы государя сжимали свиток, в круглых чуть навыкате карих глазах плескалась ярость. Король Редрин вскочил с трона и быстрыми шагами пересек комнату, он был ниже своего собеседника на целую голову, но это мало его смущало, высоко задрав оба подбородка, он гневно отчитывал Верховного архимага Велмании.

— Что это значит? — Государь тряс свитком перед носом Мадеры. — Вы можете мне объяснить?

— Сейчас придет мой коллега и все подробно изложит, — в четвертый раз спокойно произнес архимаг.

— И где он?!

— Опаздывает.

— Как можно опаздывать на аудиенцию к государю! Это же не свидание!!!

Мадера промолчал, что на свидания Майорин частенько не являлся, порой забывая, что оно назначено или, что хуже, — кому назначено.

Филин продолжал кипеть. Мадера неплохо знал своего государя и знал, что, откипев, Редрин чаще всего принимал мудрые и взвешенные решения, иначе бы не смог удерживать на плаву столь большое государство. Хуже было с послами. Импульсивный Филин частенько рушил отношения с соседствующими державами в угоду склочному характеру, и хоть советники и Мадера каждый раз предупреждали о нраве Редрина, много сил (и средств) уходило на умасливание оскорбленных господ.

Редрин начал успокаиваться и обретать человеческий вид. Двери тронного зала хлопнули, и лакей впустил посетителя, не представляя.

— Ваше величество, прошу простить меня за задержку.

Орник Мадера никогда не жалел, что согласился помочь старому другу, потому что, кроме него, никому не довелось увидеть грозного монарха с таким лицом.

И конечно, Филин узнал своего брата.

— Позвольте представиться.

— Майорин! — выдохнул Редрин. — Ты?

— Я, Редрин, это я.

— Ты жив?

— Как видишь, живой.

— Но как? И ни капли не изменился, столько лет…

— Двадцать три года, со дня похорон отца.

— А на похороны матери ты даже не приехал.

— Приехал, только ты меня не видел.

Они смотрели друг на друга, а Орник смотрел на них. Его поразило, насколько порознь непохожие люди становятся похожи, если поставить их лицом к лицу. Оживший призрак сбросил плащ на кресло и уселся сверху, закинув ногу на ногу.

— Думаю, церемонии здесь излишни.

— Думай.

— Собственно, я пришел не для риторических бесед, — перебил его колдун.

— Тут и так все ясно. — Филин наклонил голову и по-совиному насупился, изучая свежеобретенного брата.

— У нас проблемы, Редрин.

— У тебя, — поправил король.

— У нас. У тебя, твоего государства и Инессы. Думаю, ты не будешь против и их выслушаешь.

Я сидела на полуразрушенном гребне стены, свесив одну ногу. Отсюда открывался прекрасный вид на город, освещенный закатными лучами, пронизывающими расступившиеся тучи. Мне нравилось здесь сидеть, тучи отступили ненадолго: скоро ветер снова сгонит их над Вирицей, и они разольются холодным осенним дождем. Но пока последние лучи играли на светло-сером граните, путались в завитках узорчатых фасадов дворца, стоящего на противоположном конце города на холме.

— Айрин!

— Что? — Я не стала оборачиваться, узнав окликающую меня монахиню по голосу.

— Что с тобой? Тебя что-то гложет?

— Нет, сестрица Нарина.

— К тебе пришли. Спустишься?

— Да, сейчас. Ты иди… — откликнулась я.