Исток

Караван закончился, и ворота стояли почти пустые, стражники вяло покачивались и позвякивали. Недаром дежурство на восточных воротах считалось самым удачным. Часть все равно придется отдать сотнику, прекрасно осведомленному о нравах купцов, но половина останется. А половина это не больше не меньше месячное жалованье. Поэтому начальник городской стражи ставил на восточные ворота только отличившихся, вроде как и поощрение, и казна городская цела. А начальник стражи должность нервная, тяжелая и вредная, вот и шли ему золотые сверх жалованья — за вредность. Стражники, привыкшие к такому порядку, на жизнь не жаловались, а мирно себе предвкушали вечер в уютной корчме, и три всадника, выехавших из города, их нимало не беспокоили. Да и с чего бы, выезд не въезд — много не возьмешь. А толку-то с них никакого, конь разве что лишний, но то для поклажи, которой на троих с гулькин… мало то есть. Стражник сплюнул и поискал глазами цель поинтересней, к ним шла фигуристая деваха: русая коса растрепана, шнуровка на платье распущена, да и холодно в одном платье…

— Ну вы и свиньи! — Взбешенная девушка грозно подпрыгивала на взмыленной лошади. Обе — и девушка и кобыла — отдавали жаром. — Могли бы и подождать.

— Тебя вообще-то никто не звал, — вставил Солен.

— Тебя тоже, — напомнил колдун.

— Может, оба отстанете? — помечтал Велор.

Два гневных взгляда вцепились в эльфа. Солен решил принять сторону девушки, пока не поздно. Ибо думать, что колдун — свинья, было приятно.

— Жарка, тебе что, работы в Вирице не хватает? Навязались на мою голову. Одному нечем заняться — удел карателя в печенках засел, другому не терпится шею подальше от дома свернуть. А ты чего? — Колдун откровенно издевался.

— Как нечем заняться?

— Ничего я сворачивать не собираюсь!

— Что за бред!

— Все высказались? Обратно ты не поедешь? — обреченно спросил Майорин.

— Нет!

— Садись на Гайтана, а то совсем лошадку загнала.

Лошадка, освободившись от груза, облегченно вздохнула, хотя, судя по комплекции эльфийки, ноша была скорее душевная.

С легкой руки Майорина, путники решили не продираться через чащу напрямую к цели, а ехать объездным путем по восточному тракту, рассудив, что хорошая дорога лучше гипотетически срезанного расстояния.

— Через чащу было бы быстрее, — бухтел Велор, ожидая очереди на проезд.

Дорогу завалило бревнами. Одна из телег лесорубов лишилась колеса и перегородила тракт ровно посередине, вокруг столпилась уйма народу. Десятая часть из которых желала помочь, остальные просто хотели набить морду неумехе вознице и лесорубам, плохо закрепившим бревна. Телеги и груженые возы встали, всадники объезжали это безобразие, но гуськом и медленно. Шило в эльфийских задницах не давало спокойно дремать в седлах, что легко проделывал Солен, или читать книжку как колдун. На вопросы, зачем тащить с собой этакий фолиант, Майорин отшутился: мол, скучно с вами, а тут хоть умные мысли проскальзывают.

— Что, не хватает философских бесед? — обиделась Жарка.

— Знаю я, чего ему не хватает, — хмыкнул эльф. — О, наша очередь.

Всадники тронулись с места, процессия обогнула воз с лесом и ползла бы себе дальше, если бы не колдун. Майорин направил коня к лесорубам.

— Из бора едете?

Эльф, начавший было костерить друга за вожжу, которая, как известно, вечно под мантию попадает, промолчал и прислушался.

— Да! Из него родимого!

— Мост на Вьюшке так и не поставили?

— Какой мост, лед скоро встанет!

— Сейчас не проехать?

— Только если в объезд, там проехать-то можно. Просека вот она, все лето рубится. Да моста в тех местах нема.

— А местные как?

— Да на лодках, но вы ж конные, вам никак, — развел руками мужик и почесал спутанную бороду.

Всадники, утомленные заминкой, ускорили ход и быстро разъезжались, частью уходя на Береговницы, частью устраиваясь на ночлег в ближайшем трактире. Жарка с Соленом печально посмотрели на уютно желтеющие в холодных сумерках окна и жалостливо на колдуна, тот равнодушно покачал головой: сами навязались, вас никто ехать не заставлял. Эльфийка покорно опустила серые глазищи и начала вздыхать. С каждой пройденной верстой вздохи становились все глубже и трогательней.

— Жарка! — не выдержал Велор. — Немедленно прекрати.

— Что? — Девушка захлопала длиннющими ресницами.

Эльф не мог объяснить что, хотя все прекрасно понимали о чем речь. Ну, вздыхает, может, детство вспомнила или парня любимого, а может, насморк у нее, вот и дышит ртом. Жарка картинно отудивлялась и продолжила вздыхать все жалостливее и печальнее.

— Хватит! Что ты как на паперти!

— Скоро встанем на ночь, не горюй, — «утешил» колдун. — Еще немного проедем и встанем.

«Немного» у колдуна оказалось понятием растяжимым, и, когда Майорин остановил коня у приглянувшегося съезда с тракта, вздыхали уже все, хором.