Истоки. Авансы и долги

Сегодня исследователи-добровольцы опять не в чести. Они предлагают открыть сеть станций в Приаралье, у них есть план научных и прикладных изысканий. Но какие станции? Зачем станции? К чему изучать обсохшее дно? Что еще за фитомелиорация? Вот придет вода, наполнит море — и все само собой образуется как надо. А не придет — разве кого потянут к ответу?

Что же, спрашивается, переменилось после всей шумихи вокруг Арала? Ученым, озабоченным судьбами региона, как не давали, так и не дают работать. Более того, они теперь вроде как противники спасения моря — хотят, видите ли, превратить наш прекрасный Арал в какую-то зеленую зону, сукины дети. Зато деятели, сделавшие себе имя и карьеру на жертвоприношении моря, снова в первых рядах — теперь они завзятые спасатели, ведь дельце предстоит рапортабельное.

Итак, столкнулись два плана. По глубокому моему убеждению, единственно реалистичным является вариант зеленой зоны. Главное его достоинство — он дает отличный шанс на спасение всему среднеазиатскому региону. Поясню. При всех условиях государство выделит зоне экологического бедствия громадные, однако же не бессчетные суммы. Поскольку альтернативный вариант относительно дешев, основная часть средств пойдет на то, чтобы создать нормальные условия жизни населению Среднеазиатских республик. Тогда выстраивается совсем не та цепочка действий, какую предлагают Минводхоз и его союзники.

6

Первая забота — здоровье людей. Жители побережья напрямую связывают болезни и эпидемии с усыханием моря. Специалисты-медики из нашей экспедиции после тщательного обследования всего региона такой связи не установили. Да, на побережье девять рожениц из десяти страдают малокровием. Но немногим лучше положение во всей Средней Азии. Причины малокровия известны: скудное и скверное питание — раз, ослабление женского организма почти что ежегодными родами — два. Эти вещи связаны: во все времена и у всех народов неразлучным спутником бедности была высокая рождаемость. Есть Арал или нет Арала, пока эти причины действуют, будут и анемичные роженицы и слабые дети.

Да, объективные данные говорят о том, что вырождение людей собственно в Приаралье подходит к критической черте и процесс стал неуправляемым — медики могут лишь регистрировать события. В Каракалпакии заболеваемость паратифом в 2 раза выше, чем в целом по Узбекистану, и в 23 раза выше, нежели по всей стране. За последние десять лет общая смертность в автономной республике поднялась в 1,5 раза, сердечно-сосудистые болезни участились в 1,6 раза, туберкулез — вдвое, желчекаменная болезнь — в 5 раз, рак пищевода — в 7—10 раз. В Кзыл-Ординской области только за пять лет заболеваемость брюшным тифом возросла почти в 20 раз. Желтухой здесь переболели 60 тысяч человек. Эти люди, как уверяют врачи, на всю жизнь остались инвалидами (поражена печень). В Приаралье свирепствует дизентерия, обыденными стали болезни, о которых давно забыл цивилизованный мир. Детская смертность здесь выше, чем в каком-нибудь Парагвае, и в 20 раз выше, нежели, к примеру, в Японии.

Все так, только при чем тут море? По несчастью, население Приаралья живет в низовьях великих рек и вынуждено пить воду, которая вобрала в себя пестициды, гербициды и прочную мерзость. Это уже не реки — это клоаки Средней Азии. Я выписал из официальных отчетов содержание вредных веществ в пробах, взятых в створах Сырдарьи и Амударьи и от верховий до дельты. В горных истоках вода чистейшая, да это и без анализов ясно — мы проехали по Памиру и каждодневно наслаждались хрустальными источниками. В пробах, взятых в среднем и особенно нижнем течении обеих рек, по экспоненте возрастает содержание ядов, включая давно запрещенные к применению дуст и гексахлоран. Поскольку по невежеству своему оценить цифры я не умею, посадил рядом доктора наук, заместителя директора Всесоюзного института охраны водных ресурсов А. К. Кузина и попросил его комментировать анализы. Он не был многословен: «Убойная доза, убойная доза». Выписываю, а сам поглядываю на собеседника — мой Саша побелел от страха. Ведь эту воду пьют, другой нет.

Ядохимикаты, смертельно опасные сами по себе, подавляют способность к самоочищению бытовых и фекальных стоков. Эта отвратительная смесь просачивается в колодцы, а практически все сельские жители пользуются колодцами. По деликатному выражению нашего врача кандидата медицинских наук А. Д. Дериглазова, люди пьют воду, которая несколькими днями раньше была уже выпита.

Иолотанский район Туркмении далеко от Арала, но здесь тоже пьют отраву — из реки Мургаб. И статистика болезней в точности повторяет цифры Приаралья. Я попробовал это пойло, так нашему доктору пришлось потом опустошить для меня свою походную аптечку. В небольшом районе 800 детей болеют желтухой, участились смертельные исходы (царство им небесное, невинным душам).