Истоки. Авансы и долги

Отчего все-таки сохранен прежний порядок планирования? Писать, так уж правду, всю правду, ничего, кроме правды. Думается, сами реформаторы пока не определились до конца, как далеко они готовы пойти в перестройке. В ст. 2 Закона о предприятии решительно сказано: «Деятельность предприятия строится на основе государственного плана экономического и социального развития как важнейшего инструмента реализации экономической политики Коммунистической партии и Советского государства» Но государственный план — не пожелание, а закон, т. е. приказной, административный прием управления экономикой. Если он служит важнейшим инструментом, то какова роль экономических методов воздействия на производство, которым вроде бы отдается предпочтение? Одно с другим не согласуется. В пакете постановлений из этих конкурирующих принципов определенно выбран первый: плановое управление объявлено важнейшим завоеванием и преимуществом социализма.

На мой взгляд, следует аккуратнее обращаться со словами о завоеваниях и преимуществах. Мы толковали уже о производстве излишней продукции, о распылении ресурсов по бесконечному числу строек, об искажениях экономических пропорций. Все это, как известно, сделано по плану. И если плановое управление есть наше важнейшее преимущество, то невольно напрашивается мысль: плановики дурно им распорядились, они никудышные работники. Однако я знаю их не первый год и могу засвидетельствовать: пожалуй, большинство из них — первоклассные знатоки своего дела, в конкретной экономике тайн для них нет.

Бытует, далее, тезис о том, что только социализм создает идеальные условия для технического прогресса. Незабвенный корифей всех наук был тут по крайней мере последователен. В работе «Экономические проблемы социализма в СССР» Сталин объяснил: мол, зарубежные монополисты скупают изобретения и кладут их под сукно (им невыгодно переналаживать производство), у нас же это немыслимо. Бывали такие случаи? Бесспорно. Но теперь мы знаем, что не все новинки там консервируют, кое-какую мелочишку все-таки и применяют. У нас, как теперь признано, темпы технического прогресса ниже, чем в развитых странах. Опять выходит, будто наши конкуренты лучше использовали весьма ограниченные шансы, нежели мы свои безграничные возможности. Каковы тогда качества наших администраторов?

Или вот принято считать, что наш общественный строй уже по определению самый демократичный. А кто сомневался в том, что он самый свободный человек на свете, того не в такие уж давние годы отправляли поразмыслить над своими заблуждениями в дальние края. И это еще не худший вариант. И что любопытно: чем мрачнее было время, тем больше мы слышали рассуждений о правах и свободах. Мы только учимся жить в условиях демократии, так что не станем пока хвастать, будто давно черта за бороду ухватили.

Еще об одном мифе. Предполагалось, что в условиях социализма, когда человек работает в конечном счете сам на себя, а не ради интересов предпринимателя, он будет трудиться много старательнее. Гроссмейстер социальной демагогии торопливо возвестил: из зазорного и тяжелого бремени, каким он был прежде, труд стал у нас делом чести, делом славы, делом доблести и геройства. Предвкушали уже благословенное время, когда труд станет первой жизненной потребностью, приятной игрой физических и духовных сил. А тем часом дело не шло так, что год от году мы работали все лучше и лучше. Скорее наоборот: долгие десятилетия воспитывалось наплевательское отношение к делу, пренебрежение к труду. Будем честны: сегодня мы не лучшие работники в мире. Скажем, в США ежедневно не выходят на работу 1,8 млн. человек, у нас — 4 млн.

Будь предположение о безграничном рвении к труду справедливо, согласитесь, не очень-то красиво выглядела бы наша государственная администрация: в ее распоряжении массы жаждущих отдать все свои силы на общее благо, а правители не умеют использовать эту ситуацию. Безрукость какая-то… Увы, эта картина существует разве что в трактатах философов.

Надо четко различать, что в жизни произойдет обязательно, какие события только вероятны, а чего не будет никогда, сколько бы мер мы ни предпринимали. Уверен, например: труд — вещь дьявольски серьезная, никогда он не станет игрой. Настало время инвентаризировать, в чем мы действительно имеем преимущества перед конкурирующим общественным устройством, а в чем, если позволительно так выразиться, недоимущества. Жить среди мифов, может, и уютно для души, да как-то некомфортно в других отношениях.

В идее, в потенции социализм действительно более подходящ для централизованного управления экономикой, а оно совершенно необходимо, тут и вопроса нет. Но централизм удобнее обеспечить не тотальным директивным планированием, а иначе — косвенными, по преимуществу экономическими приемами. Их широко используют в мире. Один пример, из которого многое будет ясно.