Истоки и уроки Великой Победы. Книга I. Истоки Великой Победы

Это, безусловно, очень хорошо понимал и В. И. Ленин. Сразу после убийства царской семьи Совет Народных Комиссаров (СНК) 27 июля издал особый закон об антисемитизме, в который, по свидетельству А. В. Луначарского, Владимир Ильич приписал собственноручно: «Совнарком предписывает всем Совдепам принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона». Далее подпись: Вл. Ульянов (Ленин).

Что значило: «поставить человека вне закона», в то время понятно было всем – расстрелять.

Впрочем, удивляться такой логике особенно нечего, это классический подход сионистов: сначала они разжигают, создают предпосылки возникновения антисемитизма, а затем с ним с особым рвением начинают бороться.

Понятно, что плохих народов не бывает, хотя в каждом народе есть свои выродки, поэтому теоретически нет оснований для наказания ни одного существующего на Земле народа за действия его отдельных представителей. Однако на практике, к сожалению, как свидетельствует история, бывает так не всегда.

Как сказал один мудрый еврей: «Революции делают Троцкие, а расплачиваются Бронштейны».

Длительные и особо нетерпимые преступления отдельных представителей какого-либо малого народа, живущего в рассеянии среди другого, более многочисленного народа, кончаются тем, что малый народ или уничтожают, или, в лучшем случае, изгоняют со своей земли многочисленные коренные народы; последнее, кстати, в еврейской истории было не раз, о чем еще будет сказано ниже.

Несправедливость такого подхода, когда вину отдельных преступников перекладывают на весь народ, по нашему глубокому убеждению, очевидна, тем более – в данном случае, так как основную вину за трагедию, постигшую Россию и царскую семью, несут высшие должностные лица государства и, особенно, ее армии – господа генералы.

Всех их также настигло жестокое возмездие: адмирал Непенин был убит взбунтовавшимися матросами уже в марте 1917 года; генерал Эверт убит солдатами на фронте в конце этого же года; генерал Рузский, основной инициатор отречения царя от престола, в Пятигорске был зарублен шашками чекистами в 1918 году; генерал Алексеев, сломленный тяжестью своих преступлений и, надо полагать, замученный собственной совестью, окончил жизнь в сентябре 1918 года; адмирал Колчак был предан чешским легионом и расстрелян большевиками в январе 1920 года. Великий князь Николай Николаевич Романов в 1929 году умер в изгнании, в Париже. Недолго прожил и генерал Брусилов – Верховный Главнокомандующий с 22 мая по 19 июля 1917 года, затем советник при Временном правительстве, с 1920 года на службе в Красной Армии, слуга всех господ – умер в 1926 году. Великий князь Михаил Александрович, как уже отмечалось выше, был выслан в Пермь, где зверски был убит большевиками 13 июня 1918 года. Великий князь Кирилл Владимирович сумел вовремя, в июле 1917 года, с супругой уехать за границу, умер в 1938 году.

Так закончили свою жизнь иуды двадцатого века, которые целились в царя, а попали в Россию. Именно они были самыми выдающимися «революционерами», решившими судьбу Февральской революции, а не те несколько неграмотных солдат из 4-й роты запасного батальона Павловского полка, которые открыли стрельбу 26 февраля 1917 года по конным городовым в Петрограде, и даже не те, солдаты Волынского, Литовского и Преображенского полков, которые их поддержали.

Именно они, генералы, руководители вооруженных сил России, оказались теми лицами, которые, изменив воинской чести и долгу присяги, оказались главными врагами и разрушителями отечества. Этот факт очень важен для анализа дальнейших событий, в частности, для ответа на вопросы об обоснованности и целесообразности так называемых предвоенных репрессий 1934–1938 годов: могли ли быть предателями страны государ-ственные деятели и офицеры самого высокого ранга? После событий как 1917, так и 1991–1993 годов ответ на этот вопрос очевиден.

Следует обратить внимание на то, что, когда марксистские историки пишут: восстала такая-то рота или такой-то полк, то это не значит, что офицеры и солдаты упомянутых воинских подразделений все, как один, стали на путь неповиновения и начали стрелять в своих начальников. Реально в воинских коллективах количество наиболее недисциплинированных и агрессивных солдат может составлять несколько процентов. Что могли сделать десять, сто и даже тысяча солдат против гарнизона столицы, состоявшего из 127 тысяч военнослужащих, и всей семи с половиной миллионной Русской армии, хотя бы при минимальной активности если не рядовых, то, по крайней мере, их командиров-господ офицеров? Однако проблема состояла именно в том, что офицерский корпус, как и их высшие начальники, вел себя крайне пассивно, точнее, преступно в условиях надвигающейся катастрофы. Им была безразлична судьба Родины.