Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы

Однако, тем более удивительно, как И. В. Сталин по такому сложнейшему вопросу ядерной физики смог быстро и правильно среагировать, прочитав письмо малоизвестного тогда молодого человека, в воинском звании техник – лейтенант. Академиком Г. Н. Флёров стал только 1968 г. Похоже, что академики АН СССР долго не могли простить этому «выскочке» за то, что он своими действиями показал И. В. Сталину и всему народу их действительный научный потенциал, их уровень научного предвидения.

Но эта смелость и настойчивость Флёрова были, скорее всего, для И. В. Сталина не последним доводом, чтобы примерно наградить этого молодого ученого за вклад в создание советского ядерного оружия. В 1949 г. Георгию Николаевичу Флёрову было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Для справки: общепризнанному корифею физики А. И. Иоффе, академику АН СССР с 1920 г., такое же звание было присвоено только в 1955 г., после смерти И. В. Сталина.

Конечно, «корифеи» всегда в подобных случаях сильно обижаются, однако нашим академикам необходимо было обижаться на себя. Именно по их вине, точнее – непонимания важности исследований в области атомного ядра, наша страна уже в ближайшее время могла оказаться в чрезвычайно опасной ситуации: оказаться жертвой атомных бомбардировок американцев.

Так или иначе, но к началу 1943 г. Советский Союз значительно отставал в соревновании с США, Англией и Германией за первенство в создании ядерного оружия. Хотя еще буквально несколько лет назад, до начала Отечественной войны, советские исследователи атомного ядра мало в чем уступали своим зарубежным конкурентам.

Как уже было указано выше, тогда, в начале августа 1941 г., в результате крупной ошибки наших академиков, будущий глава атомной науки нашей станы, И. В. Курчатов, с группой физиков под руководством академика А. П. Александрова получил задание от Академии наук СССР немедленно лететь в Севастополь размагничивать корабли, чтобы защитить их от немецких магнитных мин.

Вместе с тем в то время ядерная физика развивалась настолько быстро, что отставание данной области науки и техники даже не на годы, а только на несколько месяцев, могло закончиться летальным исходом для нашей страны.

Так или иначе, в результате ошибки выше упомянутых наших корифеев, один из лидеров отечественной ядерной физики И. В. Курчатов был переориентирован на защиту кораблей от мин, где, кстати, он, будучи в Севастополе, чуть было не погиб. Только случайность спасла ему жизнь.

Хотя, безусловно, и защита кораблей Черноморского флота от новых немецких магнитных мин была в то время достаточно актуальной.

Постановка мин, взрыв которых вызывался воздействием магнитного поля корпуса корабля, даже не соприкасающегося непосредственно с миной, а только проходящего близко над ней, производилась немецкими самолетами и кораблями. Потери наших судов от мин, поставленных у входов в порты, резко увеличились. Одновременно такая мина обладала существенным недостатком: она могла действовать только на сравнительно небольших глубинах, поэтому немцы их ставили на мелководье, недалеко от берега.

Вначале наши физики для защиты от таких мин предложили размагничивать суда, пропуская ток через кабель, идущий вокруг корпуса корабля, но с течением времени перешли к более простым методам.

Пока И. В. Курчатов занимался защитой наших кораблей от немецких магнитных мин, его ученик, один из будущих создателей советского ядерного оружия Георгий Николаевич Флеров, которому мы особо обязаны, как будет показано несколько ниже, в решении этой исключительно важной государственной задачи, в июле 1941 г. был направлен в Ленинградское народное ополчение.

Нашей стране сильно повезло: Флеров оказался среди тех немногих ополченцев, которые чудом остались живы, участвуя, не имея даже начальной военной подготовки, в кровопролитных боях лета и осени 1941 г. под Ленинградом. До 1943 г. будущий спаситель отечества Г. Н. Флеров служил в Советской Армии в воинском звании техник – лейтенант.

В конце декабря 1941 г. ему все же удалось, будучи в командировке в Казани, выступить перед А. Ф. Иоффе, П. Л. Капицей, В. И. Вернадским и другими учеными (И. В. Курчатов тогда еще был в Севастополе) с докладом. В этом докладе Г. Н. Флеров, считая ядерные взрывы реальными, убеждал корифеев физики о необходимости срочно возобновить научно – исследовательские работы по созданию советской атомной бомбы. Однако доводы молодого физика показались «корифеям» неубедительными.

Видя такую реакцию академиков, «одержимый» Флеров не отступает: в мае 1942 г. пишет личное письмо непосредственно И. В. Сталину о том, что «надо, не теряя времени, делать урановую бомбу», и приводит наброски плана организации работ.

Только после этого Г. Н. Флерова отзывают из армии в Государственный комитет обороны, где его принял С. В. Кафтанов, который представлял тогда в этом комитете советскую высшую школу и науку.