Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы

Так что удивляться тому, что «идейные борцы за справедливость», став начальниками, самым бесстыдным образом обманывали, и до сих пор обманывают свой народ, не приходится. Просто удивляешься нахальству этих «швондеров» из пятой колонны: ведь, чтобы ставить вопрос о какой-то реституции, необходимо агрессору, как минимум, сначала возместить убытки стране, пострадавшей от агрессии. Они как будто бы не знают, что немцев в нашу страну никто не звал. Захватив в начале войны огромную территорию Советского Союза, вплоть до Москвы, фашисты уничтожили, по далеко не полным данным, за время оккупации только гражданского населения более 17 миллионов, не говоря уже о погибших наших солдатах, огромных материальных и культурных ценностях.

Однако мы несколько увлеклись уяснением последствий Директивы № 1, о приведении войск западных военных округов в боевую готовность в той ее части, которая была принята по настоянию И. В. Сталина, где сказано: «Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения».

Если для руководителя нашей страны это политическое требование было само собой разумеющимся, более того – абсолютно необходимым, чтобы не стать виновником развязывания войны с Германией, то для деятелей, с таким пониманием международной политики, как у Тимошенко и Жукова, это требование было неожиданным, излишним и даже вредным. Наши главные военачальники не понимали, чем их действия могут кончиться для Советского Союза.

Что касается Гитлера, то фюрер, когда давал сигнал «Дортмунд» на начало войны, конечно, прекрасно понимал всю ответственность, которую он возлагал на Германию в случае поражения. Однако он был настолько уверен в своей победе – мол, победителей не судят, – что не позаботился даже о том, чтобы хоть как-то уменьшить размер претензий к Германии за развязывание войны: не запланировал даже какую-нибудь примитивную провокацию на нашей границе. Хотя в данном случае цель Гитлера была понятна: он стремился в наибольшей степени использовать эффект внезапности.

Как мы уже выяснили, необходимость принятия руководством страны и армии именно такого текста Директивы № 1 было следствием грубой ошибки Генерального штаба, допущенной в процессе выработки первоочередных действий РККА при получении сигнала «Гроза». Тогда, чтобы не повесить на Советский Союз всю ответственность за развязывание войны, по данному сигналу действовать было невозможно, а позаботиться о разработке других вариантов действий, и им соответствующих сигналов, объявляемых при угрозе военного нападения на нашу страну, наш Генеральный штаб посчитал излишним. Вот и получили то, что получили.

Итак, снова возвращаемся к тому же, роковому вопросу: можно ли было избежать или хотя бы ослабить последствия ошибок Генерального штаба?

В принципе, теоретически, конечно, кое-что было возможно сделать, но существенно изменить ход событий – нельзя. Для этого необходимы были другой нарком обороны и другой Генеральный штаб; другие кадры, с другим уровнем подготовки и дисциплины, организованности и боевой выучки, другие системы управления и связи, как у немецкой армии, или хотя бы как на нашем флоте. Однако для осознания этого, как показал дальнейший ход событий, требовались многие месяцы и море солдатской крови. В тех конкретных условиях, второй половины дня 21 июня 1941 г., это могло быть только лишь благим пожеланием, или, в лучшем случае, – частью плана боевой и политической подготовки сухопутных войск на ближайшие годы.

С учетом конкретного уровня организованности и боевой выучки сухопутных войск, да еще усугубленных требованием И. В. Сталина: ни в коем случае не допустить такой ситуации, чтобы Советский Союз оказался зачинщиком войны с Германией, выполнить Директиву № 1 в полном объеме было невозможно.

Нарком обороны С. К. Тимошенко и начальник Генерального штаба Г. К. Жуков, опять-таки, последствия внезапного нападения Гитлера на нашу страну обязаны были ясно себе представлять и без всяких гаданий на «кофейной гуще» прямо и честно об этом доложить И. В. Сталину. Однако этого они не сделали, потому что сами не представляли последствия своих действий.

В создавшихся условиях они были обязаны до передачи этой директивы, как минимум, для начала объявить учебную тревогу, чтобы хотя бы разбудить мирно спящих бойцов и командиров.

Вместо этого, хорошо понимая критичность обстановки, словами Жукова: «Директива, которую в тот момент передавал Генеральный штаб в округа, могла запоздать», таким образом, высшее командование Красной Армии признает, что оно само, в первую очередь, виновато было в величайшей трагедии нашего народа, а не И. В. Сталин.

Да и как Директива № 1 могла не опоздать, если только Генеральному штабу для передачи ее в округа потребовалось 2 часа 10 минут (с 22 часов 20 минут 21 июня до 00 часов 30 минут 22 июня). И это при всех организационных и технических возможностях Генерального штаба.

Понимали ли эти начальники то, что они передают, точнее – приказывают подчиненным. Приведем еще раз только два пункта этой директивы: