Неудивительно было, что и украинский историк Н.И. Костомаров (1817–1885) видел начало Руси также на юге. При этом он сетовал, что древний летописец почему-то не назвал южные славянские племена, обитавшие в Приднепровье, русью
, хотя, по его мнению, это название распространилось уже в XI веке «на Волынь и на нынешнюю Галицию, тогда как, по-видимому, не переходило еще на северо-восток ни к кривичам, ни к новгородцам». А в XII веке, подчеркнул историк, «под Русью разумели вообще юго-запад нынешней России. В смысле более обширном название Руси иногда распространялось на земли, связанные с Русью, сперва политически подчиненные Руси или Киеву». Далее он уточнил свою мысль: «Название Руси за нынешним южнорусским народом перешло к иностранцам, и все стали называть Русью не всю совокупность славянских племен материка нынешней России, а собственно юго-запад России»[294]. Новгороду же у него была уготована роль придатка южной Руси, которая «пошла иным, своеобразным путем возрастать отлично от севера». По словам историка, «Новгород, обособленный со своею землею на севере, постоянно стремится к югу; он ближе к Киеву, чем к Полоцку или Смоленску». Когда же, подчеркнул Костомаров, «Новгород был стерт» и из разных земель составилось Московское государство, оно «легко назвалось Русским, и народ, его составляющий, усвоил знакомое прежде ему название»[295]. Оставим пока без комментариев эту версию начала Руси, с которой также трудно согласиться.Не мог допустить, чтобы Русь получила свое начало с севера, и ярый противник норманистов Д.И. Иловайский. Придерживаясь славянофильс
кой теории, он в споре с немецким историком А.А. Куником, опубликовавшим в 1878 году арабские известия о руси и славянах, с твердой убежденностью доказывал, что «Русь распространила свое господство не с севера, а с юга»[296]. А иначе, по его мнению, не могло и быть, потому что тогда надо соглашаться с Несторовской летописью, в которой, как он считал (и справедливо! – Авт.), много путаницы, и тем самым признать образование Русского государства скандинавами.