Истоки морали. В поисках человеческого у приматов

Может быть, приматы тоже умеют создавать новую реальность, параллельную уже существующей. Если в старой реальности полено — всего лишь деревяшка, то в новой это малыш. У представителей нашего собственного биологического вида способность существовать в двойной реальности так развита, что сахарная пилюля улучшает наше здоровье даже в том случае, когда медсестра достает ее из банки с ясно видимой надписью «плацебо». С одной стороны, мы знаем, что пилюля не настоящая; с другой — все же верим, что она поможет. Точно так же мы вживаемся в любовные отношения, соперничество и смерть на киноэкране, прекрасно сознавая при этом, что актеры всего лишь играют роли. Мы великолепно умеем подменять одну реальность другой. В этом отчасти заключается секрет успеха Хацуне Мику, популярной японской поп-звезды, которая сводит с ума толпы молодых людей, хотя сама она — всего лишь голограмма. Это компьютерное 3D-изображение женщины, снабженное синтезированным голосом; «певица» танцует и поет под музыку реальных музыкантов, возвышаясь при этом над слушателями, — ведь голограмма не ограничена человеческими размерами. Билеты на ее концерты продаются мгновенно. Публика подпевает ей и отзывается на ее призывные сексуальные движения, как если бы она была настоящей женщиной.

Настаивать вслед за неоатеистами, что смысл имеет лишь эмпирическая реальность, а факты сильнее веры, — значит отказывать человечеству в надеждах и мечтах. Мы проецируем свое воображение на все вокруг и делаем это в кино, театре, опере, в литературе, в виртуальной реальности и, конечно, в религии. Неоатеисты подобны людям, которые стоят возле кинотеатра и убеждают всех, что Леонардо Ди Каприо на самом деле не утонул вместе с «Титаником». Какой пассаж! Большинству из нас вполне комфортно в двух мирах сразу. Юмор, кстати говоря, тоже основан на этом человеческом качестве, внушая нам один взгляд на ситуацию только для того, чтобы потом ошарашить другим. Обогащать реальность — одна из самых приятных наших способностей, начиная от ролевых детских игр и заканчивая видениями загробной жизни в старшем возрасте.

Некоторые реалии существуют на самом деле, в другие нам просто нравится верить.

Не думая о завтрашнем дне

Бори, старая самка шимпанзе, у которой медики заподозрили инфекцию уха, обратилась к нам со странной просьбой. Когда мы были у нее в спальном помещении, она все время махала рукой в направлении стола. На столе не было ничего, кроме маленького детского зеркальца в пластмассовой рамке. Через несколько минут мы решили, что Бори, наверное, хочет получить это зеркало, и дали его ей.

Она взяла зеркальце в одну руку, другой подобрала соломинку и, поставив зеркало так, чтобы видеть в нем собственное ухо, начала ковырять в нем. Обезьяна прочищала ухо и тщательно наблюдала за процессом в зеркало, как будто это и было единственной целью ее просьбы. Может быть, такое действие покажется вам очень простым, но на самом деле оно требует определенного интеллекта. Во-первых, Бори должна была понимать, что можно увидеть себя в зеркале, — а такое понимание доступно немногим животным, хотя, конечно, у человекообразных обезьян узнавание себя в зеркале — дело, хорошо задокументированное. Во-вторых, она должна была заранее спланировать всю процедуру — а иначе почему она использовала зеркало сразу же по конкретному назначению?

Часто считается, что животные — пленники ситуации «здесь и сейчас», но Бори должна была дождаться нашего визита, чтобы попросить нужную ей вещь. У человекообразных обезьян планирование развито достаточно хорошо. Среди других примеров — дикие шимпанзе, готовые нести длинные стебли травы за много километров, чтобы потом у гнезда термитов использовать их как ловчие приспособления. В зоопарке шимпанзе иногда собирают в ночной клетке целые охапки соломы, прежде чем выйти наружу в холодную погоду. Но самый, пожалуй, известный случай планирования связан с Сантино, самцом шимпанзе из шведского зоопарка. Каждое утро еще до появления посетителей он не спеша собирал камни из рва вокруг вольера и складывал их в аккуратные небольшие кучки в укромном месте. Таким образом он готовил для себя оружейный арсенал к моменту, когда зоопарк открывается. Как многие самцы шимпанзе, Сантино несколько раз в день начинал метаться по вольеру, вздыбив шерсть, и пугать остальных членов колонии. Частью представления при этом является швыряние камнями, в том числе и в посетителей. Но если большинство шимпанзе в этот критический момент оказываются с пустыми руками, то Сантино всегда был во всеоружии. Камни, собранные в спокойной обстановке, без адреналина в крови, оказывались весьма кстати.