Истоки: Серый Владыка, часть I (СИ)

— Таша, я знаю, что ты хочешь высказать мне свое недовольство, я чувствую это. Вперед, — хмуро и устало посмотрев на свою дочь, он добавил полушепотом: — Я понимаю, что ты недовольна тем, что с тобой произошло. Я понимаю тебя лучше, чем кто-либо в империи, ведь я сам прошел через все это. Я горюю по твоей матери не меньше, чем ты сама. Но и ты меня пойми, мы с Най’Атой сошлись, когда мы оба в этом нуждались, нас объединило наше горе…

За долгие годы, которые он не снимал свою бело-черную армиду, он впервые стоял перед дочерью без нее, и, обернувшись, она увидела его потускневшие серые глаза, морщины и густую заросшую бороду. Тассию это все удивило, ведь за время, которое прошло после гибели ее матери, Шалии, и сожжения культом смерти и чумы приграничного города Саттнота, он ни разу не снимал армиду, опасаясь за жизнь дочери и свою тоже.

Дейвенскард подошел к ней и, положив на ее плечо руку в массивной латной перчатке, с грустью произнес:

— Таша, я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз, но во дворце слишком много лишних ушей, — после чего тихо добавил: — Я понимаю, тебе сейчас тяжело, особенно в связи с произошедшими событиями. Я понимаю, как сильно ты хочешь убить того ублюдка, что убил твою мать.

После этих слов он заглянул в ее разноцветные глаза с почерневшими белками и с сочувствием и пониманием полушепотом произнес:

— Послушай меня, история, что я тебе сейчас расскажу, поможет тебе понять, какой силой ты наделена и что будет, если ты потеряешь контроль над своими эмоциями.

На что Тассия, разгневанная последними событиями, спросила:

— Что за история и как она мне поможет отомстить ублюдку, что убил мою мать?

— Когда мне было столько же лет, сколько сейчас тебе, сильные эмоции взяли верх надо мной. Ведь тогда я узнал, как погиб мой отец, Шадорнаал. Я стоял на причале в гавани Зестрока, а впереди было лишь Унботарийское море. Я сильно злился и поддался эмоциям, и тогда моя темная половина вырвалась наружу и захлестнула мой молодой разум. Я потерял сознание и упал в морскую пучину, а мои доспехи потащили меня на морское дно.

Тассия с любопытством слушала историю, которую рассказывал ей отец, но затем поменялась в лице и с хладнокровием спросила у него:

— И что же было дальше, папа? Не заставляй меня ждать. Чем раньше ты мне все расскажешь, тем быстрее я отправлюсь на поиски оккультного урода, убившего мою мать.

— Аликсиндрия находилась рядом со мной, когда все произошло. Она не успела среагировать, но не растерялась и, использовав свои врожденные силы, вытащила меня из глубин моря. Понимая, что я не дышу, она вспомнила, как читала оккультную книгу и там видела древний Хеспешальский ритуал по перенесению души из тела в фигурку из живой глины Амрака, — продолжил рассказ Дейвенскард. — Мысленно я рассказал ей о том, как нашел заброшенную тайную лабораторию нашего деда Фаллэла, а также о его проекте «Пнезион», и попросил ее модифицировать эту машину, чтобы он мог создать мне новое тело, — он опять замолк.

— Я хочу услышать конец этой истории, — разгневанно фыркнула Тассия.

— Перестань злиться, дочь. Аликсиндрия перед тем, как уйти с моей фигуркой, взяла у моего утонувшего тела кровь, и после того, как закончила модифицировать «Пнезион», добавила мою кровь в устройство и ввела на экране «создание тела из фрагмента ДНК». Помимо крови она заложила в программу «Пнезиона» еще одну опцию и загрузила почти все наши запасы Амрака в него, — продолжал Дейвенскард. — После того, как тело было готово, она прочла заклинание переноса и поместила мою душу в новое тело. После этого дня мы поклялись никому не говорить о том, что произошло. Сейчас я нарушил эту клятву ради твоего же блага.

— Чем же твоя история может мне помочь? — гневно спросила Тассия у отца, а затем воплотилась в свою темную форму и закричала, воспарив над землей: — Этого ты хотел?! Ты хотел превратить меня в живое оружие, и теперь на меня откроют охоту все кому не лень! Культисты, мятежные вассалы твоего отца и прочие безумцы будут желать моих сил, и ради этого пойдут на все!

Услышав слова своей дочери, Дейвенскард задумался над тем, как же сильно похожа его дочь на Шалию, свою мать. Выйдя из своих раздумий, он произнес холодно и решительно:

— Прекрати говорить подобное, милая моя! Я никому никогда тебя не отдам. Ты — последний луч света в моей наполненной тьмой и горем жизни, в бытности воплощения Ваятеля пустоты, — а потом добавил: — На моих плечах лежит бремя правления Таллаурами и другими расами Союза Крови. Я не поддался своей темной стороне лишь потому, что не хотел омрачать память о твоей матери. Но поверь, я хотел еще тогда, когда на моих глазах она умирала, истекала кровью… Я был готов пойти на все, заплатить любую цену, чтобы ее воскресить.

После этого его глаза стали белыми, и он с грустью продолжил: